На слушаниях о массовых расстрелах на Майдане 20 февраля 2014 года боец «черной роты» Иван Барахтянский вспоминал правила применения оружие против митингующих, но само оружие вспомнить не смог.

В Святошинском райсуде Киева продолжают слушать дело об убийстве активистов Евромайдана 20 февраля 2014 года. На скамье подсудимых — двое бывших сотрудников спецроты «Беркута», Сергей Тамтура и Александр Маринченко. До обмена заключенными в декабре прошлого года обвиняемых было пятеро — Сергей Зинченко, Павел Аброськин и Олег Янишевский остались после обмена в «ДНР». Суд разделил дело и продолжил его слушать в отношении только двух экс-беркутовцев.

Адвокаты бывших милиционеров доказывают в суде, что их подзащитные невиновны, а наоборот, сами были потерпевшими на Майдане от нападений «вооруженных преступников» — участников протеста. Тамтура и Маринченко заявляли, что хотят «восстановить честное имя спецподразделения», а революцию на Майдане называли «государственным переворотом».

После почти годичного перерыва, суд продолжает допрос свидетелей защиты. 10 декабря суд присяжных заслушал бывшего командира третьего взвода четвертой роты киевского полка «Беркут» Виталия Косенького, а 16 декабря допросили еще милиционера — однополчанина обвиняемых Сергея Тамтуры и Александра Маринченко, бойца спецроты киевского «Беркута» Ивана Барахтянского.

Барахтянский, которому в 2014 году было 24 года, не участвовал в утренних боях 20 февраля и не был их свидетелем — за два дня до этого он получил ранение во время стычек под Верховной Радой и попал в госпиталь.

«Ґрати» подробно пересказывают воспоминания милиционера о событиях того дня.

Бывший сотрудник «Беркута» Александр Маринченко (слева), адвокат Игорь Варфоломеев, адвокат Александр Горошинский, бывший сотрудник «Беркута» Сергей Тамтура (справа) вернулись на подконтрольную территорию после обмена. 8 февраля 2020.  Фото: фейсбук адвоката Александра Горошинского

 

«Знакомый с Саней, с Тамтурой. Работали вместе», — пояснил в начале заседания 30-летний Барахтянский суду свои отношения с обвиняемыми.

К февралю 2014 года он уже год служил альпинистом 3-го взвода спецроты киевского «Беркута» в звании сержанта. В этом же взводе служили Павел Аброськин и Сергей Зинченко, Тамтура и Маринченко были в другом.

Командира спецроты Дмитрия Садовника также обвиняют в расстрелах 48 участников Евромайдана 20 февраля 2014 года. Его задерживали в 2014 году, но судья Светлана Волкова отпустила Садовника под домашний арест, вскоре он сбежал в Крым, где получил российское гражданство. Этим летом суд разрешил расследовать его преступления заочно.
Еще одного обвиняемого, Олега Янишевского, заместителя командира полка «Беркут», Барахтянский по-старинке назвал «замполитом». Когда председательствующий судья Сергей Дячук отметил, что такой должности официально не существует, то экс-беркутовец сбивчиво пояснил: «Были у нас в актовом зале какие-то эти… Он там нам рассказывал, зачитывал».

«Наступали, отступали, казалось, как по какой-то команде»

Все два часа своего допроса бывший милиционер говорил, с трудом подбирая слова. Судье Дячуку даже пришлось подсказывать ему, как излагать мысли в хронологическом порядке: «Например, я зашел в лес, слева смотрю — маслята. Срезал, поел, присел, позвал друга, съели по пирожку. Пошли вправо — там появились поддубовики».

В первую очередь свидетеля попросили восстановить события 18 февраля. Многих подробностей Барахтянский вспомнить не смог, мол, прошло уже семь лет.

На Майдане спецроту задействовали еще в декабре 2013 года, но но до 18 февраля она стояла в резерве. В то утро бойцов впервые вывели на передовую в правительственном квартале.
С утра к зданию парламента пришли тысячи демонстрантов с Майдана, требуя от депутатов урезать полномочия президента Виктора Януковича. Оппозиция назвала акцию «мирной ходой», но закончилась она первыми расстрелами протестующих.

За преступлениях 18 февраля на скамье подсудимых оказались бойцы харьковского и львовского «Беркута». Столичные беркутовцы, как считает следствие, открыли огонь по протестующим 20 февраля. Кровавый разгон Майдана санкционировал президент Виктор Янукович, поручив исполнение главе МВД Виталию Захарченко и руководителю СБУ Александру Якименко.

Война и «Мирная хода». С чего начались расстрелы на Майдане, кто за это ответил, а кто пошел на повышение

 

«У нас была команда не дать пройти до Верховной Рады», — начал свой рассказ о событиях Иван Барахтянский, — Было все тихо. Митингующие выявляли свои пожелания, а потом где-то ближе к обеду начались беспорядки. И наш ротный дал команду выставляться».

Командование не инструктировало бойцов о заведомо мирном характере демонстрации. Но Барахтянский знал, что протестующие «требовали евроинтеграции».

Правоохранители, вооруженные спецсредствами — щитами, дубинками и газовым баллончиком — выстроились полуосью напротив входа в Верховную Раду, во всю ширину Мариинского парка до улицы Грушевского. Барахтянский стоял где-то в середине шеренги. В ней вместе с «беркутовцами» в строю были бойцы внутренних войск.

Дальнейшие события бывший милиционер описывает как «хаос»: протестующие, которых, по его оценке, было в два-три раза больше чем правоохранителей, атаковали волнами.

«Они побежали, потом назад отошли. Когда набегали — вели себя агрессивно, били, стреляли с разных каких-то непонятных… оружие-не-оружие. Потом какое-то время они отошли. Мы стояли опять. Опять они начали наступать, опять начались беспорядки. Опять те же самые булыжники полетели. Сколько времени — трудно сказать», — сбивчиво вспоминал свидетель.

Барахтянский рассказывает: со стороны Мариинского парка в его шеренгу летели камни, брусчатка, фейерверки, дымовые шашки, коктейли Молотова. Люди «кричали разные лозунги» и «нецензурной бранью» требовали от правоохранителей уйти.

Протестующие в правительственном квартале, февраль 2014 года. Фото: Евгений Фельдман

По мнению Барахтянского атаки протестующих были организованными.

«Наступали, отступали, казалось, как по какой-то команде… Среди митингующих кричал кто-то: Стой! Назад!», — рассказывал он. Но кто именно отдавал эти команды, «беркутовец» не знает.

В боях в Мариинском парке на стороне силовиков дрались участники Антимайдана — «титушки», избивавшие протестующих битами и металлическими прутами. Адвокатка потерпевших Евгения Закревская пыталсь расспросить Барахтянского об их роли. Но он утверждал, что не видел ничего подобного, а сгоревшую неподалеку палатку Антимайдана принял за палатку внутренних войск.
В одной из атак Барахтянский получил ранение.

«Я почувствовал боль в правом бедре… Отошел, почувствовал теплое что-то. Понял, что кровь. Вышел из шеренги, подошел до автобуса. Кровь идет. Зашел в автобус, водитель дал мне аптечку. Я посмотрел — там дырка. Наверное, на адреналине, что я на ногу наступал адекватно, не хромал. Было больно, но терпимо», — вспоминал Барахтянский. Позже из его ноги вытащили резиновую пулю.

«Беркутовец» перемотал ногу бинтом и снова встал в строй. Стычки затихли на час или даже больше. Протестующие с кем-то договаривались, предположил Барахтянский в суде.
Но уже в следующей атаке он получил второе ранение — в левое колено прилетела брусчатка.

«Я упал, меня подняли пацаны, не знаю даже кто. Один ВВ-шник и кто-то еще из моих пацанов. Подняли и оттянули до автобуса. Я там сел, уже не встать», — рассказывал свидетель.

Около 17 или 18 часов вместе со всей ротой он выдвинулся на базу. Оттуда Барахтянского повезли в госпиталь МВД на Лукьяновке. Там он пролежал две недели, а после еще две или три недели находился дома на больничном. Вернувшись на на службу, милиционер узнал, что «Беркута» больше нет.

Выдавали ли оружие?

Следствие считает, что вечером 18 февраля командир столичного «Беркута» Сергей Кусюк устно приказал вооружить спецроту Дмитрия Садовника. Бойцы с оружием выехали в центр Киева — стрелять они начали сутки спустя, утром 20-го . Об этих обстоятельствах Ивана Барахтянского подробно расспрашивали прокуратура, адвокаты обвиняемых и представители потерпевших.
Бывший милиционер не смог вспомнить, видел ли он Кусюка под Верховной Радой или вечером на базе. Приказов вооружать спецроту он не слышал, оружия в руках своих бойцов или в автобусах не видел.

Впрочем, один дробовик «Форт-500» Барахтянский все же заметил. Он рассказал, что из ружья в Мариинском парке стрелял правоохранитель, но не узнал из какого именно подразделения тот был.

«Мирная хода» и последовавшие столкновения в Киеве 18 февраля 2014 года. Фото: Радіо Свобода (RFE/RL)

В 2014 году из арсенала столичного «Беркута» пропало 24 автомата Калашникова, снайперская винтовка Драгунова и три помповых ружья. Следствие предполагает, что именно из него расстреливали протестующих 20 февраля.

Спустя год на Жуковом острове нашли фрагменты 23 «калашниковых», винтовки и гладкоствольного ружья — идентификационные номера на них спилили и зачистили, тем не менее следствие установило, что найденные детали — часть пропавшего вооружения «беркутовцев».

Сторона обвинения расспрашивала Барахтянского, знал ли он что-то о пропаже оружия, и что произошло автоматом, закрепленным за ним. Но свидетель не смог вспомнить, какое именно оружие получил после возвращения с больничного: свое старое или какое-то новое. При этом саму процедуру обращения с оружием оне описал как строгую — его выдавал только дежурный в обмен на контрольную карточку с серийным номером автомата. Если бы оружие пропало, его бы обязательно спросили об этом в полку, утверждал милиционер.

В суде представители обвинения показали Барахтянскому несколько скриншотов с видеосюжетов, снятых 20 февраля «BBC», «Радио Свобода» и «ТРК Україна». На них люди в черной форме с желтыми повязками и автоматами «Калашникова» стреляют в протестующих — по версии следствия, среди них были и подсудимые.

Но свидетель никого не узнал доподлинно. Барахтянский подтвердил, что у одного из людей на скриншоте перчатка, похожая на перчатку Садовника — у того четко виден протез правой кисти.
Прокуроры спросили «беркутовца», знал ли он, что, служивший с ним в одном взводе Сергей Зинченко был левшой — на одном из видео спецназовец в черном стоит в левосторонней стойке. Барахтянский не мог припомнить и этого, но рассказал, что на полигоне их учили стрелять с обеих стоек.

Спецназовцы с автоматами Калашникова и снайперской винтовкой ведут огонь по протестующим. Киев, 20 февраля 2014. Скриншот с видео Радіо Свобода

Он пояснил, что спецрота была не единственным подразделением, носившим в те дни черную форму. Похожая, например, была у спецназа внутренних войск из «Омеги», однако они отличались нашивками. Нашивки «Беркута» свидетель опознал на скриншотах с видео 20 февраля, как впрочем и особенности автоматов: черные магазины и складывающиеся вверх приклады.

«Обстановка для применения оружия»

Барахтянский в суде утверждал, что ничего не слышал о подготовке Антитеррористической операции — ее СБУ объявила в ночь на 19 февраля.

«Выезжали на массовые мероприятия», — рассказывал он о заданиях, поставленных перед подразделением 18 февраля.

В то утро в автобусе по дороге к центру Киева командиры спецроты экзаменовали бойцов по нормам, регламентирующим применение оружия — в качестве тренировки. Эти нормы милиционеры изучали еще в учебке и постоянно повторяли. «Беркутовцы» также регулярно тренировались с автоматами Калашникова на полигоне.

Председательсвующий судья Дячук спросил у Барахтянского: считал ли тот, что обстановка на Майдане 18 февраля давала право милиционерам стрелять в протестующих, согласно закону?

«Знаете, тогда такие времена были… Если брать законы, то сотрудник милиции имеет право без предупреждения применять оружие при групповом нападении лиц», — сообщил он.

На вопрос адвоката обвиняемых Стефана Решки, были ли у Барахтянского основания считать, что 18 февраля происходило групповое нападение на правоохранителей, тот ответил: да, конечно.

«Если в законном поле, то сотрудник милиции должен был уже давным давно применить оружие для защиты себя, окружающих. Тем не менее…» — запнулся он.

На вопрос прокурора Яниса Симонова, готов ли был Барахтянский сам стрелять в протестующих, тот снова однозначно ответил: конечно, нет.

— Если бы ваш руководитель роты, взвода, полка дал такое указание применять оружие, вы бы его применили в такой обстановке, именно в противостоянии? — уточнял Симонов

— Не знаю, — ответил Иван Барахтянский.

Допрос свидетеля длился почти два часа. Суд объявил перерыв до 23 декабря. На следующем заседании продолжат слушать новых свидетелей защиты.