Окружной суд Гааги вынес приговор в уголовном деле об убийстве 298 пассажиров и членов экипажа боинга «Малайзийских авиалиний» в небе над Донецкой областью 17 июля 2014 года. Троих обвиняемых — россиян Игоря Гиркина, Сергея Дубинского и украинца Леонида Харченко — суд заочно приговорил к пожизненному заключению. Обвиняемого россиянина Олега Пулатова неожиданно оправдал.

Но для многих родственников погибших гораздо важнее было то, что суд подтвердил роль России в трагедии: пассажирский самолет сбили из российского зенитного комплекса «Бук», ракету запустили с поля под Первомайским под контролем «ДНР». Расследование о том, кто передал «Бук» боевикам, и кто нажал на кнопку, — продолжается.

«Ґрати» следили за оглашением приговора в Юридическом комплексе Схипхол в Нидерландах и рассказывают, как это происходило и что думают о приговоре родственники погибших. Мы объясняем решение суда, и рассказываем о перспективах дальнейшего расследования.

 

Международный конфликт

В зале суда царила полная тишина, когда председательствующий судья Хейндрик Стейнгаюс зачитывал решение по делу. 

«Было напряженно в начале. Потому что мы все были готовы услышать то, что может быть мы не хотели услышать», — делится впечатлениями уже после приговора Том Шансман, отец погибшего в катастрофе Квина. 

Более 240 родственников погибших приехали в Амстердам, чтобы услышать решение суда.

«Когда суд объявил, что Россия причастна, из России доставили ракетный комплекс «Бук», мы почувствовали: вот оно, доказательство, которого мы ждали», — рассказывает  Шансман.

«Мы аплодировали, мы были счастливы, что наконец после восьми лет мы услышали правду от уважаемого международного суда, здесь в Нидерландах», — говорит он за себя и других потерпевших.

Нидерландский суд установил, что по крайней мере с середины мая Россия осуществляла контроль над силами «ДНР», поэтому война на Донбассе с этого времени — это международный вооруженный  конфликт. Россия отрицает и свою причастность к катастрофе и боевым действиям на территории Украины до 2022 года.

Судья Хендрик Стейнгаюс на заседании подробно объяснил, на чем основано это заявление суда. Он подчеркнул, что, в первую очередь, его речь обращена к родственникам погибших. 

Суд установил, что ряд на тот момент лидеров «ДНР» были гражданами России, а некоторые из них, в том числе Гиркин и Дубинский, сотрудниками российских спецслужб  — первый был сотрудником ФСБ, а второй служил в ГРУ. В своих интервью Дубинский рассказывал, что воевал в Афганистане и Чечне, где познакомился с Гиркиным.

У руководства «ДНР» — тесные связи с Россией. Боевики регулярно упоминают в телефонных разговорах о контактах с высокопоставленными лицами РФ — их называют «Москва» или более конкретно «Кремль». У следствия есть десятки таких «перехватов» — записей, которые сделала и передала СБУ.

В материалах дела задокументированы, например, чуть ли не ежедневные контакты Александра Бородая, тогда премьер-министра «ДНР», с Владиславом Сурковым, личным советником Владимира Путина с июня по август 2014 года. Бородай говорил о Суркове, как о «нашем человеке в Кремле». Лидеры «ДНР» кроме того контактировали с Сурковым по поводу своих министерских назначений. 16 мая 2014 года СБУ записала разговор Бородая, который говорил, что будет объявлен состав правительства «ДНР», а Москва удивила, назначив его премьер-министром.

Кроме того Россия предоставляла военную и финансовую поддержку «ДНР». Это видно из тех же перехваченных телефонных разговоров между боевиками и российскими чиновниками, а также задокументировано в отчетах ОБСЕ и правозащитной организации Human Rights Watch. 

Руководители «ДНР» не только отчитывались в Москву о ситуации на месте, о своих неудачах и успехах, но из ряда их разговоров понятно, что российские власти участвовали в планировании военных операций. Например, во время разговора между Бородаем и Сурковым 11 июля 2014 года советник Путина обещал поддержку: он общался с людьми, ответственными за «всю эту военную историю», и те сказали, что работают над подготовкой и собираются все ускорить.

В одном из разговоров 4 июля 2014 года речь идет о Славянске: в Москве не хотят, чтобы город сдали украинской армии. Однако без военной поддержки Гиркин и его боевики, захватившие Славянск в апреле 2014 года, оставляют город и переносят свой штаб в Донецк. 

21 июля 2014 года, через четыре дня после крушения МН17, Бородай звонил на российский номер и просил поговорить с «начальником», потому что ему нужны инструкции, как разбираться с последствиями катастрофы МН17: например, как поступить с вагонами-рефрижераторами с останками погибших и «черным ящиком» из подбитого самолета. Бородай также хотел знать, что ему говорить на пресс-конференции. Он предположил, что «наши соседи» что-то захотят сказать по этому поводу. Учитывая обстоятельства, суд считает, что начальник, которого хочет услышать Бородай, — представитель России. 

Еще одно доказательство того, что конфликт имел международный характер, — артиллерийские обстрелы Украины, которые велись с территории России с начала июля 2014 года. В деле есть и свидетельские показания о том, что российская техника и войска пересекали границу с Украиной, вели огонь по ВСУ, а потом отступали домой. 17 июля 2014 года Пулатов в разговоре с Дубинским говорит, что Россия «может наступать по полной», а Дубинский отвечает, что Россия будет бить по позициям украинских сил со своей стороны. 

Влияние на политические назначения, военная и финансовая поддержка, координация военных операций на украинской территории — это доказательства того, что Российская Федерация контролировала «ДНР». Таким образом, суд пришел к выводу, что с середины мая и далее, в том числе 17 июля 2014 года, происходил международный вооруженный конфликт между Украиной и «ДНР», находившейся под контролем России. В таких условиях командиры «ДНР» запросили у России «Бук» и организовали его доставку из Курска по коридору до Снежного и до места запуска в поле под Первомайским, а потом обеспечили его безопасное возвращение в Россию. 

Для многих родственников погибших роль России в конфликте очевидна с самого начала: с захвата Крыма и развязывания боевых действий на Донбассе. Теперь, когда этот факт установлен судом, потерпевшие говорят, что хотят, чтобы Россия признала свою ответственность в крушении боинга. 

«Я не ожидаю, что под руководством Путина это произойдет, — считает Томас Шансман. — Я думаю, что он слишком мелок, чтобы это сделать. Он недостаточно значимый. Потому что, если ты важный, если ты настоящий мировой лидер, тогда ты можешь, когда это нужно, признать. Но он не в состоянии это сделать. Он должен уйти. Он уйдет, это может занять год, два, пять лет, а потом следующее правительство, я надеюсь, признает свою роль в произошедшем». 

Некоторые родственники погибших делают еще более пессимистические прогнозы. 

«Если Россия признает свою роль, это будет чудом!» — говорит Антон Котте.

Для него особенно важно, что судья в своем решении высказался о роли РФ предельно ясно.

«Я не думал, что он осмелится это сказать. Возможно, [думал я], скажет не прямо. Но он сказал это напрямую! Теперь целый мир знает, основываясь на доказательствах, что Россия виновна в транспортировке «Бука» из Курска на восток Украины!» — объясняет Котте.

Он надеется, что лидеры стран мира смогут, опираясь на решение этого суда, спросить с России, почему она отказывается отвечать за произошедшую катастрофу.

В крушении погиб старший сын Антона Котте — Оскар вместе со своей семьей: женой Мирандой и маленьким сыном Ремко. После этой трагедии Котте большую часть времени занимается делами Фонда помощи жертвам катастрофы МН17: он член правления и казначей.

Российский МИД сделал заявление в день приговора: по мнению ведомства в основе судебного разбирательства в Нидерландах лежал политический заказ о причастности Москвы.

«Москва сожалеет, что суд Гааги пренебрег принципами беспристрастного правосудия по делу MH17 в угоду политической конъюнктуре», — цинично заявили в министерстве, продолжая отрицать ответственность России в трагедии, унесшей жизни 298 человек.

 

Пожизненный срок

То, что суд признал конфликт международным, и по правилам ведения войны Международному гуманитарному праву сторонам разрешено применять оружие, не освободило троих обвиняемых от ответственности. 

Судья Стейнгаюс на заседании подробно объяснял, почему.

Действительно, cолдаты регулярной армии могут ссылаться на иммунитет комбатанта, а значит, не подлежат уголовному преследованию. Но поскольку и российские власти, и обвиняемые не признают свою ​​участие в разжигании войны в 2014 году в Донецкой и Луганской областях, то и силы «ДНР» нельзя считать частью российской армии. На этом основании суд постановил, что боевики не могут пользоваться иммунитетом.

Игоря Гиркина, Сергея Дубинского и Леонида Харченко судили не за военное, а за уголовное преступление. Его квалифицировали как многократное убийство Статья 289 Уголовного кодекса Нидерландов  и действия, которые привели к падению самолета, повлекшего гибель людей на борту Статья 168 УК Нидерландов .

Перед тем, как начать зачитывать приговор, судья Стейнгаюс сделал перекличку троих обвиняемых: только чтобы еще раз удостовериться, что их нет в зале суда.

Весь процесс по ним был заочным. Гиркин, Дубинский и Харченко с самого начала отказались сотрудничать со следствием и потом игнорировали суд, хотя знали о нем. В СМИ и соцсетях они комментировали ход уголовного процесса, резко отрицая свою причастность.  Это усугубило их приговор.

«Отношение и позиция обвиняемых… признаны лишенными уважения и неоправданно жестокими по отношению к родственникам погибших», — заявил судья Стейнгаюс. 

Квалификацию их действий и ролей в преступлении следствие и суд установили на основании перехватов телефонных разговоров, фото и видеоматериалов. 

«У меня 30% личного состава нет! Это цирк, Николаевич. Нахера нас сюда кинули как мясо?!», — кричал в трубку Харченко своему командиру Дубинскому 16 июля 2014 года во время боев под Мариновкой. 

Украинские силы имели преимущество в воздухе: истребители атаковали боевиков. Поэтому «ДНР» нужна была эффективная защита — система ПВО.

После этого разговора ночью завезли из России «Бук». Ранним утром 17 июля его переправили из Донецка на линию фронта вблизи Снежного. А днем перебросили под Первомайский.

Суд считает, что действительно ракетный комплекс планировали применить против украинской армии, но в результате сбили пассажирский самолет — рейс MH17. И после того как боевики поняли, что произошло, «Бук» оперативно и тайно вывезли обратно в Россию, чтобы предотвратить международный скандал.

По мнению суда, все доказательства указывают на то, что Дубинский, заместитель Гиркина, инициировал поставку «Бука» из России. Он же организовал его транспортировку к месту запуска и обратно. Дубинский контролировал весь процесс: держал тесную связь с Харченко и с экипажем комплекса. 

Харченко по приказу Дубинского был ответственным за транспортировку и сам сопровождал «Бук» на пути из Донецка в Первомайское, обеспечивал его охрану на месте запуска, а после организовал его вывоз в Россию. 

«Сопровождение ЗРК «Бук» во время транспортировки на место запуска и его охрана является важной задачей и вносит существенный вклад в развертывание и применение ЗРК «Бук», — отметил судья Стейнгаюс, продолжая читать приговор. 

Таким образом, постановил суд, Дубинский и Харченко — соучастники преступления.

Действия Гиркина суд квалифицировал по-другому, как «функционального участника преступных действий, совершенных в соучастии». Судья Стейнгаюс подробно объяснил, что это значит.

Установлено, что в июле 2014 года Гиркин был Министром обороны и командовал силами «ДНР». Он отвечал за комплектацию и развертывание всего военного арсенала, а также за действия подчиненных ему войск: руководил боевыми операциями, с большим количеством жертв, против украинской армии, и для этого совещался со своими командирами на местах, давал им конкретные стратегические поручения. В том числе боевики «ДНР» наносили удары по самолетам и вертолетам противника. Также Гиркин вел переговоры с «ЛНР» и ответственными лицами в Москве, и заручился поддержкой Кремля на ведение боев. Связь между Гиркиным и Москвой была регулярной. Обсуждали поставки техники, военную поддержку, в том числе в виде средств противовоздушной обороны с подготовленными специалистами — для удержания территории на востоке Украины. 17 июля и в период до и после Гиркин активно занимался военной операцией по обеспечению коридора к российской границе на юге. 

Исходя из должности Гиркина можно предположить, что он был соучастником преступления, как Дубинский и Харченко, но суд считает, что это не так. Из доказательств не следует, что 17 июля, до того как был совершен запуск ракеты, Гиркин знал о наличии ЗРК «Бук» у сил «ДНР». Но суд не сомневается, что Гиркин, учитывая его высокий пост, допускал и разрешал действия, которые, подобно атаке ракетой «Бук», влекли за собой гибель множества людей. После атаки на МН17, вместо того, чтобы осудить применение «Бука», Гиркин активно пытался как можно быстрее избавиться от улик, чтобы предотвратить возможный скандал. 

За свои действия, несмотря на разную квалификацию, Игорь Гиркин, Сергей Дубинский и Леонид Харченко получили пожизненный срок. Таким образом суд полностью удовлетворил ходатайство прокуратуры и потерпевших, которые просили самое суровое наказание.

Сами они не прокомментировали приговор.

 

Один оправдан

Суд оправдал Олега Пулатова. 

«Не существует доказательств того, что Пулатов лично содействовал применению ЗРК «Бук». И Пулатов в данном случае не несет уголовной ответственности за действия других лиц. Отсюда следует вывод, что Пулатов должен быть оправдан по каждому из предъявленных  ему вариантов обоих преступных действий», — читал судья Стейнгаюс решение и далее подробнее объяснил, как суд его обосновывал.

Согласно прокуратуре, четверо обвиняемых, в том числе Пулатов, составляли преступную группу с задачей обеспечивать защиту сил «ДНР» от украинской авиации. Группа «планомерно и организованно» сбивала самолеты, и действия обвиняемых прокуратура оценивала в свете их коллективного замысла сбить самолет.

Однако по мнению суда, прокуратура не предоставила доказательств этому, поэтому решил рассматривать только личный вклад четверых обвиняемых в преступление. В конечном итоге суд не нашел доказательств содействия Пулатова применению «Бука». 

В июле 2014 года ситуация была следующей: Пулатов был полевым командиром, базировался в окрестностях Снежного и отвечал за обеспечение коридора к российской границе. Утром 17 июля Дубинский по телефону сообщил Пулатову, что Харченко привезет ему «Бук». Дубинский объяснил ему, где установить ракетный комплекс, и приказал координировать процесс. Незадолго до этого разговора Дубинский дал похожее задание Харченко: тот должен был переправить «Бук» в Первомайское и охранять там установку.

Из материалов дела следует, что Харченко, получив от Дубинского приказ, сначала повез «Бук» в Снежное и договорился встретиться с Пулатовым в местном супермаркете «Фуршет».

Как показывают данные телефонных звонков боевиков, встреча Харченко и Пулатова в супермаркете состоялась днем 17 июля, когда Харченко прибыл туда с колонной с «Буком» — Пулатов видел ЗРК. Однако в материалах дела нет информации о том, что между ними произошло и о чем они говорили. Но после этой встречи Харченко уехал с «Буком» без Пулатова. Так как оба были подчиненными Дубинского, суд считает, Харченко продолжил выполнять приказ, который получил от Дубинского. В деле нет доказательств, что Харченко направился в Первомайское по приказу Пулатова. Суд при этом отметил, что Пулатов не остановил Харченко.

Вскоре после этой встречи в «Фуршете» Пулатов позвонил на номер телефона, который принадлежал кому-то из экипажа ЗРК «Бук». Но разговор не состоялся. Пулатову перезвонили с этого же номера — но он не взял трубку. То есть, посчитал суд, обвинение не доказало, что Пулатов — связующее звеном между разведкой «ДНР» с одной стороны и экипажем «Бука» с другой. Сам факт звонков не доказывает, по мнению суда, активную или даже решающую роль Пулатова в выполнении поручения Дубинского по «Буку». Хоть Пулатов и знал о применении ЗРК «Бук» в операции и не выступил против, приказ выполнил Харченко.

Нет конкретных доказательств, что Пулатов координировал размещение, охрану или применение зенитно-ракетного комплекса. Но достаточно доказательств того, что Пулатов не находился рядом с «Буком» во время запуска ракеты. Поэтому суд решил, что Пулатов не может быть соучастником преступления, как Дубинского и Харченко.

Он также не может быть функциональным соисполнителем как Гиркин. Суд объяснил, что независимо от того, какие именно иерархические отношения были между Пулатовым и Харченко 17 июля 2014 года, и мог ли Пулатов вообще отдавать Харченко приказы, нет доказательств, что у Пулатова были полномочия изменять или отменять приказ Дубинского, который тот дал Харченко. И то, что Пулатов координировал силы в военной операции по обеспечению коридора не ставит его рангом выше Дубинского. 

Олег Пулатов — единственный из обвиняемых, кто участвовал в суде. Он делал это через своих нидерландских адвокатов. В зале суда он не появлялся, опасаясь преследования. Давал выборочные показания, записанные на видео, которые адвокаты потом демонстрировали суду.

Последнее слово, в котором просил его оправдать, Пулатов также записал на видео. 

«Я не виновен. Я не имею никакого отношения к катастрофе 17 июля 2014 года. Пройдя весь этот путь, будучи несправедливо обвиненным в этом ужасном преступлении, я надеюсь на справедливый суд», — говорил Пулатов, глядя в камеру прямо — он явно читал текст с суфлера. — Прошу меня оправдать».

Его защитники, в первую очередь, пытались убедить суд, что прокуратура нарушила презумпцию невиновности, когда обнародовала результаты досудебного расследования, в том числе в СМИ, до начала рассмотрения дела в суде, что могло повлиять на суд и сформировать общественное мнение нужным обвинению образом. Суд частично согласился, но не посчитал это критическим нарушением со стороны прокуратуры.

Адвокаты Пулатова также утверждали, что были нарушены процессуальные нормы, когда их подзащитного вызвали в суд без предварительного уведомления. То есть было нарушено право на защиту.

Прокуратура ранее в дебатах объясняла, почему. Были опасения, что Россия раньше следствия обнародует информацию о подозреваемых. Так уже происходило с другими запросами на правовую помощь — Россия обнародовала их до передачи результатов Нидерландам. Для следствия это было недопустимо. Кроме того, Россия провела свое расследование в 2018 году, детали которого отказалась раскрывать Нидерландам, а по его результатам заявила, что российские граждане не причастны к крушению.

Суд вынес решение: прокурор вправе вызывать подозреваемого в суд без предварительного уведомления.

В-третьих, защита утверждала, что следствие было не объективным, так как руководствовалось доказательствами, добытыми СБУ, представлявшей одну из сторон конфликта. Адвокаты Пулатова предположили, что на свидетелей, которые находятся под следствием в Украине в связи с участием в войне и помощи России, оказывали давление, чтобы получить нужные следствию показания.

Суд постановил, что это не так, и в Нидерландах достаточно тщательно проверили все доказательства, которые предоставляла украинская сторона: манипуляций не нашли.

Защита выдвинула еще один аргумент: прокуратура выборочно внесла документы в материалы дела, только те, которые ей были нужны для доказательства своей версии. Адвокаты заявляли, что их слишком ограничили в правах на допросы свидетелей, и таким образом они не смогли в полной мере реализовать право на защиту Пулатова. Однако суд считает, что это было обоснованно, учитывая необходимость защитить жизнь и здоровье свидетелей. 

«Судебное разбирательство было справедливым», — подытожил отказ по всем претензиям защиты судья Стейнгаюс на заседании 17 ноября.

В зале суда одобрительно кивали.

Кроме того защита оспорила каждое доказательство обвинения по сути произошедшего. По мнению адвокатов, следствие намеренно сфокусировалось только на версии с российским «Буком», вместо того, чтобы тщательно расследовать другие потенциальные сценарии, такие как: атака на пассажирский самолет украинским истребителем СУ-25; украинский боевой самолет использовал рейс MH17 в качестве живого щита; либо выстрел из зенитной установки «БУК» украинской армии. 

Прокуратура еще на подготовительной стадии процесса объяснила в деталях, что проверила все альтернативные версии. Но в итоге пришла к выводу, что они несостоятельны, и только поэтому сфокусировалась на основной версии.

Защита оспаривала отдельные факты дела, в то время как обвинение указывало, что все доказательства следует рассматривать в совокупности.

Во время оглашения вердикта, хоть это была и сокращенная его версия, судья Стейнгаюс перечислил основные доказательства, на которые опирался суд, когда устанавливал, что рейс МН17 сбили из Первомайского ракетой «Бук».

Первое — фотографии дымового следа от ракеты в небе. Согласно анализу ландшафта, изображенного на фотографиях, их сделали в Торезе, а след берет начало со стороны. Следствие нашло и допросило автора фото: он подтвердил, что сделал их с балкона своего дома в Торезе, в 16:25 17 июля — время крушения МН17. Файлы фотографий, фотоаппарат и карту памяти изучили на предмет манипуляций в Нидерландском институте судебной экспертизы — редактирования не нашел. Момент времени, когда были сделаны фотографии, подтвердил Королевский нидерландский метеорологический институт.

Это доказательство подтверждается показаниями засекреченного свидетеля М58 и спутниковыми снимками с места запуска ракеты.

М58 — российский гражданин, который стал очевидцем запуска «Бука» из поля под Первомайским. В сентябре 2018 года он сам связался со следствием по электронной почте. Его допросили несколько раз: следственная группа, следователь в рамках досудебного следствия, а затем еще раз следователь в присутствии защиты и прокуратуры. Последний допрос занял четыре дня. Свидетель сообщил о себе, что служил в силах «ДНР», входил в разведывательную группу под командованием Харченко. Когда сбили самолет он оказался рядом — дежурил на блокпосте возле перекрестка на дороге между Снежным и Мариновкой. Он стоял у палатки недалеко от поля, когда услышал звук гусениц танка, а немного позже — громкий взрыв и увидел летящую зигзагообразно ракету, оставляющую за собой дымовой след. М58 также видел, как после взрыва ракеты на землю упал самолет. После на поле увидел заметил «Бук», у которого в обойме недоставало одной ракеты. Уезжая с места запуска, ЗРК проехал мимо него.

Показания свидетеля, в частности, подтверждают спутниковые снимки со следами гусениц тягача и следами пожара на поле после запуска ракеты, а также с палатками на перекрестке, где стоял блокпост.

Адвокаты Пулатова попросили нидерландского юриста-психолога провести анализ показаний этого очевидца. Его заключение о том, что показания недостоверны, защита предоставила суду. По мнению психолога, свидетель путался, его показания были противоречивыми, на них повлияли вопросы следствия или информация из пресс-конференций или других источников.

Прокуратура в ответ указывала, что автор отчета главным образом видел свою задачу в том, чтобы продемонстрировать, что следствие не выполнило свою работу должным образом, а не в том, чтобы непредвзято и непредвзято оценивать фактические допросы. Прокуратура нашла его другие оценки показаний, в которых содержались предубеждения против полиции. Отчет психолога по свидетелю М58, доказывала сторона обвинения, содержит множество фактических ошибок и собственных предположений психолога. Суд с этим согласился и не принял ко вниманию анализ защиты свидетеля М58 при вынесении вердикта.

В качестве доказательств суд принял записи телефонных разговоров боевиков 17 июля, в которых те говорят, что «Бук» прибыл и его нужно доставить в Первомайское. Содержания этих разговоров подтверждают данные телекоммуникационных вышек, регистрировавших телефоны боевиков, сопровождавших «Бук» по всему маршруту: от российской границу в Донецк через Макеевку, Зугрэс и Торез — в Снежное. Суд оценил как приемлемые доказательства фото и видео от случайных свидетелей, найденные следствием и проверенные на манипуляции нидерландскими экспертами. На кадрах запечатлено, как «Бук» с зелеными ракетами с боеголовками белого цвета перевозят на грузовике «Вольво» с белой кабиной. Туда везет четыре ракеты, обратно — уже три. На другом видео ракетный комплекс едет своим ходом из Снежного в сторону Первомайского — то есть готовится к развертыванию и запуску ракет.

Следствие предоставило суду в качестве доказательства записи телефонных разговоров с упоминанием «Бука», на которых звучит голос и Пулатова. Защита вместе с Пулатовым попыталась убедить суд, что сказанное стоит воспринимать как дезинформацию противника. Якобы по открытым телефонным линиям боевики пытались ввести противника в заблуждение и создать впечатления, что у «ДНР» есть «Бук», хотя его не было, а потом: «Бук» был, но не исправный. Суд не понял логику объяснения Пулатова и опираясь на другие доказательства, посчитал его версию неправдоподобной.

Наконец, суд основывает свое мнение, что рейс МН17 сбили из «Бука» на результатах экспертиз Нидерландского института судебной экспертизы и Бельгийской королевской военной академии, уникальных осколков ракеты, найденных на месте катастрофы. Конкретнее — речь идет о поражающем элементе в форме бабочки из боеголовки «Бук», обнаруженном в теле одного из пилотов. А также двух осколков, застрявших в обломках самолета. Зеленый осколок, найденный в раме левого окне кабины пилотов, соответствует опорной плите ракеты «Бук», как старого, так и нового типа. Металлический осколок, застрявший скрученным в обломке ребра жесткости самолета, — часть от шторки, которая также есть только в «Буке», обоих типах ракеты. 

«Эти объекты, на основании их внешних характеристик в совокупности с их металлургическим составом, идентифицируют это оружие как ракету «Бук». Ни один из таких связанных с причиной катастрофы осколков не указывает на иное оружие, кроме ракеты «Бук». Именно поэтому суд видит в этих доказательствах большую убедительную сил», — продолжал читать приговор судья Стейнгаюс.

В решении суда подтверждается, что все доказательства взаимосвязаны и согласовываются между собой.

Адвокаты Пулатова отметили, что экспертизы, проведенные нидерландскими специалистами, не смогли однозначно доказать, что самолет сбила ракета «Бук». Защита усомнилась компетенции экспертов следствия, так как те не работали ранее с таким видом оружия. Например, согласно заключению российского изготовителя ЗРК «Бук» «Алмаз-Антея», найденный в теле осколок, не может быть уникальным поражающим элементом из боеголовки «Бука», поскольку он слишком легкий. Но суд заключил, что доверяет нидерландским экспертам, а также считает результаты испытаний на полигонах в Украине и Финляндии достоверными. Они доказывают, в том числе, что осколки боеголовки «Бука» в результате детонации распадаются на более мелкие части. 

Российский производитель ЗРК заявил, что только в одном случае возможно, чтобы «Бук» попал в боинг: если его запустили из Зарощенского. Чтобы это подтвердить, российский концерн провел свои полигонные испытания на пассажирском самолете Илюшина — Ил-86. В ответ нидерландские эксперты, проводившие полигонные тесты с подрывом «Бука» и реконструировавшие из обломков самолет, заявили, что результаты испытаний с Илюшиным нельзя просто перенести на боинг: самолеты слишком разные по техническим характеристикам и конструкции. 

При этом на допросе следственного судьи российский эксперт неожиданно согласился с нидерландскими коллегами: «Я полностью согласен, что эксперимент с Илюшиным носил в основном демонстрационный характер, а не следственный».

Несмотря на это защита продолжила использовать выводы из отчета, где говорится, что место запуска установили по результатам полигонного теста, то есть с Илюшиным. 

«Алмаз-Антей» не объяснил в первоначальном отчете, каким образом рассчитали место запуска. В конце концов на допросе следственного судьи советник главного конструктора концерна Михаил Малышевский все же объяснил суть метода. Оказывается, схему повреждений боинга, которая указывала на направление взрыва и место приближения ракеты к самолету, определили на основе двухмерных фото и чертежей. Затем эту информацию ввели в трехмерную модель, как фактическое повреждение, которую затем использовали для сравнения со смоделированным повреждением.

«Как детальное 3D-изображение схемы повреждений MH17 можно сделать из 2D-фотографий и технических чертежей; как можно рисовать прямые линии на плоских фигурах, если эти фигуры предназначены для изображения трехмерных объектов?» — недоумевала в дебатах прокуратура.

Адвокаты Пулатова также передали отчеты «Алмаза-Антея» по крушению МН17 американскому экспертному бюро на проверку, и получили заключение, что расчеты концерна верны. Защита Пулатова, ссылаясь те же на данные американского бюро, указала на допустимый, по ее мнению, альтернативный сценарий: украинский ЗРК «Бук» мог осуществить запуск ракеты из зоны вблизи поселка  Зарощенское по самолету компании Air India, пересекшему границу с Российской Федерацией с востока, но радар наведения ЗРК переключился на рейс «Малайзийских авиалиний».

Суд счел эту версию «из области фантастики». Расчеты «Алмаз-Антея» по месту запуска ракеты суд назвал неубедительными, как и отчет американского бюро, в котором только повторяются выводы российского концерна без критического анализа.

Суд согласился с обвинением, которое усомнилось в объективности российской экспертизы, отмечая, что «Алмаз-Антей» — госпредприятие под контролем российских властей, а Россия постоянно мешала следствию и распространяла дезинформацию. Сам концерн находится под санкциями  в связи с крушением рейса MH17 и заинтересован в выгодных для него результатах расследования. Помимо прочего, «Алмаз-Антей» так и не смог обосновать свои выводы, так, чтобы их можно было проверить. 

Но это не повлияло на решение суда оправдать Пулатова. Суд снял с него все обвинения. Адвокаты россиянина приветствовали такое решение. 

Он и коллега Сабина тен Дуссхате вышли из здания суда после оглашения приговора, чтобы пообщаться с прессой и участниками процесса. Тен Дуссхате с сочувствием держит за руку потерпевшего Антона Котте, когда они общаются. 

«Мы чувствуем облегчение, радость, потому что, по нашему мнению, это был единственный верный вердикт, который суд мог вынести в случае с Пулатовым», — говорит адвокат Бауден ван Эйк.

На вопрос, как отреагировал сам Пулатов на решение суда, адвокат ответил, что отослал сообщение российской коллеге Елене Кутьиной, так как она непосредственно контактирует с Пулатовым.

«[У нее] была такая же реакция, как у меня сейчас. Большое облегчение», — сказал адвокат.

Бауден ван Эйк говорит, что два с половиной года, пока он с коллегой представляли обвиняемого Пулатова, были для них эмоционально тяжелыми. Все время чувствовалось давление, которое только усилилось после полномасштабного вторжения России в Украину. 

«Все внимание было на этот процесс. В Нидерландах сильны настроения против России, и мы защищаем российского гражданина. И это усложняло ситуацию в какой-то мере для нас, но в конце концов это не повлияло на содержание нашей работы», — объясняет ван Эйк.

Теперь он отказывается говорить о признании судом участия России в катастрофе. 

«Это больше касается других обвиняемых. И я не хочу комментировать дела других обвиняемых», — уклоняется от ответа адвокат Пулатова. 

Несмотря на оправдание Пулатова, прокуратура заявила, что тоже удовлетворена вердиктом. Представительница обвинения прокурорка Дигна ван Ботзелер также вышла к прессе из здания суда после приговора. 

«Мы считаем, что решение очень важно, потому что независимый суд подтвердил ряд фактов, — сказала ван Ботзелер и добавила.— Сегодня прекрасный день, у нас есть прекрасный вердикт».

Главный вопрос — будет ли апелляция — еще не решен. У обвинения есть на это две недели. Прокуроры должны посоветоваться об этом с потерпевшими. Процесс для Пулатова может завершиться, если прокуратура не станет оспаривать приговор. 

Потерпевшие доверяют суду в решении по отношению Пулатова.

«Таков приговор. Нет свидетельств предположить, что он сделал это. Это закон. Больше нечего сказать», — коротко комментирует эту часть вердикта Джона Виверс. Он племянник погибшего в катастрофе Глена Томаса.

«Мы предполагали, что по Пулатову будет тяжелее всего доказать [вину]. И [оправдательный] приговор ему не был большим шоком», — говорит Джейн Малколм, потерявшая в катастрофе МН17 свою мать Кэролин и отчима Майкла.

«Три из четырех — неплохой результат», — считает она.

Накануне приговора Джейн вместе с другими семьями погибших из Австралии заезжала на мемориал жертвам катастрофы и сфотографировалась там с украинским флагом. Дома, в Австралии, она регулярно ходит на протесты в поддержку Украины. Так, говорит, она тоже борется и за своих родных.

Потерпевший Томас Шансман, несмотря на вердикт, продолжает считать Пулатова виновным.

«Но мы не можем наказать его, — говорит он. — Хорошо, суд рассмотрел внимательно тот факт, есть ли достаточно доказательств, чтобы осудить Пулатова. Но он был там, и он там был не для того, чтобы в церковь сходить или в отпуске, он был там, чтобы помочь развернуть и запустить «Бук», который убил моего сына».

 

Расследование продолжается

«Чтобы доказывать вину четверых на скамье подсудимых, не требуется знать причину и точный ход событий во время запуска ракеты», — говорила прокурорка Манон Риддербекс в суде осенью прошлого года.

Теперь, когда вердикт оглашен, следствие интересует экипаж «Бука», а также почему и по чьей команде был совершен пуск ракеты. Кроме того расследуют причастность высшего командования российских войск, которое позволило отправить «Бук» на территорию Украины и использовать его в интересах боевиков. 

Фамилии подозреваемых еще не называли. Прокурорка Дигна ван Ботзелер, комментируя приговор, сообщила, что новая информация по этой части дела появится не раньше начала следующего года. Но прежде о ней узнают родственники погибших. 

Следствие уже установило, что зенитно-ракетная установка, из которой сбили МН17, принадлежала 53-й бригаде ПВО вооруженных сил РФ, и на Донбасс ее сопровождал экипаж российских кадровых военных, но их личности не идентифицированы. Нидерланды просили Россию разрешить допросить командира 53-й бригады ПВО полковника Сергея Мучкаева, но им ожидаемо отказали. Тогда следствие и прокуратура 2 сентября обратилась к жителям Курска, в том числе к военнослужащим частей, дислоцирующихся в этом регионе, с призывом предоставить любую информацию, связанную с «Буком». О результатах этого обращения следствие пока не распространяется. 

«Ситуация в Украине не облегчает нам работу», — говорит Питер Крозьер, помощник комиссара федеральной полиции Австралии — одной из пяти стран, входящих в Объединенную следственную группу по делу МН17 наряду с Нидерландами, Украиной, Бельгией и Малайзией.

На приговор он пришел одетый в полицейскую форму. Крозьер хвалит украинских коллег, которые несмотря ни на что продолжают участвовать в расследовании. Жмет руку и говорит, что восхищен стойкостью и силой народа Украины. 

«Это расследование доказывает, что нельзя никогда сдаваться. Если работать совместно, сотрудничать, то можно получить результат. Я считаю, это [имеет] важный смысл», — говорит Крозьер. 

Представители украинского следствия отказались от комментариев по делу и приговору, хотя присутствовали на заседании в Окружном суде Гааги. 

 

Компенсации

«Страдания, описываемые потерпевшими сторонами, ни в коем случае не могут быть выражены в денежном эквиваленте», — отметил судья Стейнгаюс на заседании, переходя к вопросу о компенсациях родственникам погибших. 

Потерпевшие подали против обвиняемых 306 исков о компенсации морального ущерба. Их суммы рассчитывали согласно украинскому законодательству: 40, 45 и 50 тысяч евро. Прокуратура просила снизить сумму компенсаций: от 30 до 40 тысяч, ссылаясь на нидерландское законодательство Декрет о моральной компенсации . 

В конце концов суд удовлетворил все иски потерпевших, и общая сумма компенсации составит более 16 миллионов евро. 

Ее смогут получить также однополые партнеры, несмотря на то, что в украинском законодательстве эта норма не прописана — суд указал, что это дискриминация. Компенсацию не получат братья и сестры погибших — это не прописано ни в нынешнем нидерландском, ни украинском законодательстве. Но суд поддержал призыв родственников жертв, чтобы в законы были внесены соответствующие изменения. 

Бремя выплат ложится на троих обвиняемых, чья вина была доказана. Их объявили в розыск. Украинская разведка пообещала 100 тысяч долларов за передачу Гиркина в украинский плен, как только стало известно в октябре, что боевик снова отправился на фронт. Однако место его дислокации не раскрывается. Где сейчас Сергей Дубинский, тоже достоверно неизвестно, но нидерландские журналисты выясняли в 2020 году, что у него есть дом в Ростове-на-Дону, а в октябре 2019 года он отдыхал в Крыму. Об украинце Леониде Харченко, который до 2014 года жил в Константиновке, известно еще меньше: по данным источников BBC, он получил российское гражданство и выехал из Донецкой области.

«Задержать их сложно, они не здесь — в Нидерландах, а Россия не выдает своих граждан. Однако эти приговоры никогда не истекут. И как только ситуация изменится, в Украине, например… Мы не оставим попытки отправить этих людей за решетку», — обещает Энди Краг, глава национального уголовного департамента Нидерландов.

Он как участник Объединенной следственной группы тоже пришел на оглашение приговора.

Когда его просят прокомментировать, идут ли переговоры с Россией о выдаче Гиркина, Дубинского и Харченко, Краг говорит: «Если бы и были переговоры, то это было бы тайно».

Родственники понимают, что вопрос компенсаций решится нескоро. Кроме того, они подали около 480 исков в ЕСПЧ против России. Продолжается дело в Международной организации гражданской авиации. 

Пит Плуг, глава Фонда помощи жертвам катастрофы МН17, выступал в начале этого года в Страсбурге, где начали рассматривать иски Украины и Нидерландов против России. В своей речи он напомнил о выступлениях потерпевших в сентябре и ноябре прошлого года в Окружном суде Гааге. Родственники и близкие погибших в катастрофе тогда рассказывали о горе, которое переживают до сих пор, спустя восемь лет, в том числе из-за того, что до сих пор никто не взял на себя ответственность за крушение, а Россия не только отказывается сотрудничать со следствием, но и распространяет фейки.

«Следующие пять-девять лет у нас будет много дел», — прогнозирует Плуг. 

«Я всегда говорю, что наши родственники, по факту первые не-украинские жертвы войны, которая началась восемь лет назад», — добавляет он.

Плуг одним из последних покидает суд после оглашения приговора. Юридический комплекс Схипхол, где вынесли историческое решение, по сути первое о нападении России на Украину на востоке в 2014 году, постепенно пустеет и погружается в вечернюю темноту.