8 октября в Днепровском райсуде Киева допросили Игоря Павловского — одного из ключевых свидетелей обвинения в деле об организации нападения на чиновницу и общественницу Катерину Гандзюк, в котором обвиняют главу Херсонского облсовета Владислава Мангера и помощника депутата Алексея Левина. 

Год назад Павловский, который, как теперь считает следствие, сокрыл это преступление, заключил сделку с прокуратурой о признании вины, но только 1 октября 2020 года попросил Приморский райсуд Одессы ее утвердить. По условиям сделки, он должен был дать «честные и правдивые показания об известных ему обстоятельств нападения на Гандзюк», при этом Мангер и Левин в тексте сделки не упоминались. За это ему гарантировали условный приговор в два года. Незадолго до заключения сделки, прокуратура переквалифицировала ему подозрение — сперва его считали одним из организаторов нападения. 

После того, как Павловский подтвердил в суде свое намерение признать вину, представители потерпевших — родителей Гандзюк — Виктора и Надежды, и ее мужа Сергея Денисова, просили суд в срочном порядке допросить его под присягой. Хотя судья Юлия Иванина ранее утвердила такой порядок процесса: свидетелей обвинения должны были допрашивать после изучения письменных доказательств, материалов гражданских исков и допросов потерпевших. И на данный момент прокурор только успел представить суду лишь перечень документов.

Виктор Гандзюк, отец Катерины Гандзюк. Фото: Стас Юрченко, Ґрати

С февраля 2020 года Павловский находится в СИЗО по еще одному подозрению — следствие СБУ считает его организатором и руководителем преступной банды в Херсоне. В участии в этой же группировки подозревают еще двух свидетелей обвинения в деле о нападении на Гандзюк — Сергея Брагу и Павла Пилипенко. Свои показания они дали после Павловского — на заседании Днепровского райсуда 9 октября.

Перед выступлением Павловского 8 октября суд допросил одного из исполнителей нападения на Гандзюк — ветерана АТО Владимира Васяновича. В июне 2019 года суд Днепровской области признал его виновным, приговорив к четырем годам заключения. Четверо других исполнителей также были осуждены.

На время допросов суд прекращал онлайн-трансляцию, чтобы свидетели не могли услышать друг-друга, но разрешил находиться в зале суда некоторым представителям СМИ, в том числе и журналистам «Ґрат». Публиковать услышанное в суде при этом было запрещено до окончания всех допросов.

У Павловского инвалидность, в суде он передвигался на костылях. Во время допроса Павловский «подсматривал» в свои записи, несмотря на протест представителей потерпевших.

 «Ґрати» рассказывают самое важное из показаний Павловского и о том, какой была реакция сторон.

«Ей пора закрыть рот»

Владислав Мангер. Фото: Стас Юрченко, Ґрати

Прокурор Андрей Синюк спросил у Павловского, как он познакомился  с Мангером и Левиным, а также с исполнителем нападения Сергеем Торбиным. Кроме того прокурора интересовало, что и от кого свидетелю известно о нападении на Гандзюк и почему он менял свои показания. 

Павловский сообщил суду, что впервые стал свидетелем угроз Катерине Гандзюк от Мангера и Левина еще 9 июля 2018 года. В этот день он лично виделся с главой облсовета. Встречу устроил Алексей Левин, с которым они познакомились через депутата облсовета Николая Ставицкого четырьмя месяцами ранее — тот представил Левина как своего помощника и советника главы облсовета Мангера. Сам Павловский на тот момент был помощником народного депутата Николая Паламарчука. 

«Я сейчас подъеду с человеком», — сказал Левин по телефону Павловскому. Он пояснил, что человек — это «Николаевич», то есть Мангер, с ним они и подъехали к свидетелю «на приемную». Во время встречи, свидетельствовал Павловский, «заговорили за Гандзюк», которая публично обвиняла Мангера в коррупции и вырубке леса.

«Ну я не помню, возможно Мангер, возможно Левин сказали что ей пора закрыть рот», — сообщил Павловский суду.

Левин уже тогда сотрудничал с Сергеем Торбиным, ветераном АТО с позывным «Опер». Он был командиром подразделения разведки в батальоне Украинской добровольческой армии Дмитрия Яроша, а до войны был сотрудником херсонской милиции. После демобилизации, возглавил общественную организацию «Добровольцы Божьей Четы» — ее офис находился в том же здании, что и приемная нардепа Паламарчука, у которого Павловский работал помощником.

 «У нас завязались дружеские отношения с ним», — рассказывал про Торбина в суде Павловский. Он знаком с ним с сентября 2017 года.

Летом 2018 года Левин привлек Торбина к организации контр-митинга под Херсонской областной госадминистрацией. 6 июля общественники и ветераны под руководством Александра Цегельника из объединения «Кордон» требовали у руководства области объяснить ситуацию с систематической контрабандой леса и песка, а также отказ выдавать землю участникам российско-украинской войны. В Облсовете в ответ организовали свой митинг, и Павловский подтвердил в суде, что Торбин и Левин «были на стороне администрации, на стороне Мангера». Как Левин платил Торбину за участие в митинге свидетель лично не видел, но знает это со слов Торбина.

Из-за этого митинга у Катерины Гандзюк произошел конфликт с участниками АТО во главе с Торбиным. Гандзюк в своем фейсбуке назвала их «гопниками», «титушками», которые выступили в защиту коррумпированного, по ее мнению, руководства Херсонской ОГА.

На встрече в приемной Павловского, Мангер и Левин обсуждали этот митинг, в связи с чем в разговоре и всплыла фамилия Гандзюк. Но тогда, по словам Павловского, угрозам в ее сторону он не придал значения — «пропустил мимо ушей».

31 июля 2018 года в СМИ он прочитал о нападении на Гандзюк. В этот день он рыбачил вместе с Василием Щербининым и Сергеем Торбиным — они выехали опробовать новую лодку Павловского и отпраздновать свадьбу «Опера». Свидетель тогда поделился новостью с товарищами, но они никак не отреагировали и продолжили пить. Разъехались поздно ночью — Щербинин отправил на такси Торбина домой.

Прокурор Андрей Синюк. Фото: Стас Юрченко, Ґрати

Несколько дней спустя, 3 или 4 августа, Павловский и Щербинин находились в приемной народного депутата. К ним «забежал взволнованный» Алексей Левин и сообщил, что они с Мангером заказали Гандзюк.

В суде Павловский передал их разговор: «Спросил, есть ли у нас адвокат и знаем ли мы, что случилось… Мы спросили, а что случилось? Говорит: «Задержали Торбина». Я задал вопрос: «А чего его задержали, Торбина?». Он сказал: «А что вы не знаете? Они облили Екатерину Гандзюк». Я спросил: «А для чего это они сделали?». Я дословно говорю. На что он ответил: «Ну мы заказали Екатерину Гандзюк». Я у него спросил: «Кто это «мы»? И для чего?» Он сказал: «С Николаевичем — она дохера там гавкала».

Однако Торбина в тот день не задержали — он пьяный спал у себя дома. Вместо него полиция арестовала Николая Новикова. Несколько недель спустя суд снял с него все подозрения в нападении на Гандзюк.

«Левин попросил нас с Ивановичем, чтобы мы не рассказывали Николаевичу Мангеру и Ставицкому (депутату облсовета, у которого Левин был помощником — Ґ ) о произошедшем. Когда он уехал, мы с Василием Ивановичем остались, и поняли по разговору Алексея, что Мангер и Алексей Торбину заказали Екатерину Гандзюк», — рассказал Павловский.

17 августа 2018 года он стал свидетелем передачи Левиным денег Торбину и Васяновичу для побега. По словам Павловского, Васянович тогда проговорился, что они облили Гандзюк кислотой.

Встреча произошла дома у Павловского. К нему приехали пьяные Торбин и Васянович. Павловский вышел во двор, где его ждал Торбин, и он сказал, что ему спалили машину чеченцы и нужны деньги. Павловский позвонил «своему коллеге» Валерию Одинцову, у которого находилась его банковская карточка, и попросил приехать. По приезде оказалось, что у Павловского на счету всего около трех тысяч гривен, он их предложил, но Торбин ответил, что его «это не спасет». После этого Васянович, который ждал Торбина на улице в такси, отпустил машину и зашел во двор к Павловскому. Торбин их познакомил.

«Васянович пьяный был и начал после этого говорить: «Прилетела на базу вертушка, в военную эту часть в Днепропетровске или под Днепропетровском, забрали какого-то Гарика и он даёт расклад, что мы облили Екатерину Гандзюк». После этого Торбин вызверился и сказал «Закрой свою пасть!» — передал суду разговор между ними троими Павловский.

Торбин дозвонился до Левина и договорился одолжить у него деньги. Помощник депутата приехал через сорок минут и в присутствии Павловского положил перед Торбиным пачку денег — «по виду — доллары».

«Торбин взял с земли деньги, положил себе в карман и Алексей Левин ему задал вопрос: «Может, тебя спрятать в Болгарии на даче с женой?». Тот сказал: «Та не надо, мусора точно будут думать, что мы это сделали». Он сказал «Я поеду в Киев, а там будет видно», — пересказывал в суде Павловский события того вечера.

Левин уехал, а Торбина подвез до автовокзала Одинцов на своей машине.

На следующий день, 18 августа, Торбина задержали. Об этом Павловский узнал от Левина, который «заехал на приемную». Там находился также Щербинин. Левин сообщил, что ему нужно уехать, так как был уверен, что следствие выйдет и на него, так как он ездил на мерседесе Ставицкого. Он попросил Павловского, чтобы он и Одинцов в своих показаниях одновременно говорили, что Левин приехал к Павловскому, зашел в дом, но больше ни с кем не общался и денег не передавал. Павловский отказался — в доме была его жена. Также он отказался передавать деньги Торбину «на адвоката и на жизнь». Вместо него согласился Щербинин — Левин познакомил его с человеком, который должен был передать деньги. Один раз Павловский видел этого человека и описал его суду: «Маленького роста, как Алексей, такой щуплый». Этот человек передавал Щербинину деньги несколько раз — точное количество Павловский не помнил. Как он понял, всего на адвоката передали 2 тысячи долларов.

«Последний раз Вася (Василий Щербинин — Ґ ) сказал, когда Екатерина умерла в больнице, что он этим заниматься не будет». — сообщил в суде Павловский.

«Если буду говорить «Николаевич», то у меня будут проблемы с семьей и моей дочкой»

Игорь Павловский. Фото: Стас Юрченко, Ґрати

Если верить показаниям Павловского в суде 8 октября, он был не в курсе подготовки нападения на Гандзюк, но слышал признания Левина и Васяновича о нападении, а также был свидетелем передачи денег Торбину от Левина на адвоката. Об участии Мангера в организации нападения он понял по словам Левина, который называл главу облсовета «Николаевичем», а также слышал, как в общем разговоре то ли Мангер, то ли Левин угрожали заткнуть рот Гандзюк.

В декабре 2019 года в Шевченковском райсуде Киева Павловский давал другие показания. Тогда он говорил, что Мангер и Левин не имели отношения к нападению с помощью серной кислоты на херсонскую чиновницу. Он также подтвердил слова Левина о том, что тот изначально предлагал облить Гандзюк зеленкой.

8 октября теперь уже в Днепровском райсуде Павловский пояснил, почему раньше он давал другие показания.

«Пошли угрозы: если я буду свидетельствовать на суде против Мангера, особенно, если буду говорить «Николаевич», то у меня будут проблемы с семьей и моей дочкой», — объяснил он.

В 2019 году ему угрожали по телефону неизвестные — это слышал также Сергей Брага. Об угрозах он сообщил следователю Владимиру Саенко, но тот ответил Павловскому на жалобы: «Ничего страшного». Угрозы поступали Павловскому, когда он уже находился в СИЗО и в 2020 году: «подходили люди» и просили не свидетельствовать против Мангера. Павловский также сообщил, что знает об угрозах другим свидетелям — Щербинину, Пилипенко — с их собственных слов.

Помимо угроз Павловскому предлагали деньги за молчание. Он утверждал в суде, что в изоляторе временного содержания его пытался подкупить Левин, предлагая 20 тысяч евро. Павловский не согласился — «не захотел».

Прокурор Синюк также спросил Павловского о возможных причинах нападения на Гандзюк.

«Так как мы разговаривали, я думаю, у них там произошел скандал политический, из-за «Батькивщини». У Гандзюк и у Мангера. Они ругались. По новостям я тоже читал и с людьми разговаривал. Все говорили что Владислав ее выжил из «Батькивщини». Второе, что Катя выступала в СМИ, что Мангер со своими рубали лес. Это мне было известно», — предположил Павловский.

«По Левину я не могу ничего сказать, потому что он ее не знал и тоже с ней не общался и не ругался. Думаю, она ему не интересна была», — добавил свидетель.

«Конкретно Мангер мне никогда не угрожал»

Владислав Мангер. Фото: Стас Юрченко, Ґрати

Сторона защиты пыталась поставить под сомнение правдивость новых показаний Павловского. По мнению адвокатов Мангера и Левина он дал их после того, как провел несколько месяцев «в подвалах СБУ», и на него там оказывали давление. По версии защиты, генерал СБУ Даниил Доценко, с которым якобы сотрудничала Гандзюк, организовал ее убийство. В феврале 2019 года Мангер в суде заявил, что Доценко курировал группировки, занимавшиеся вырубкой леса и рэкетом в области, и имел конфликт с полицией, а нападение на Гандзюк организовал, чтобы дискредитировать правоохранителей.  

«Но после того, на что у нас есть неопровержимые доказательства, как результатом нападения стали очень тяжелые последствия, произошло физическое уничтожение Екатерины и использование этой трагедии в политических целях», — сказал тогда Мангер.

Защита Мангера предполагает, что звонки с угрозами Павловскому также могли быть организованы СБУ. Павловский на это не смог ничего ответить и сказал, что ему об этом ничего неизвестно. 

«Конкретно Мангер мне никогда не угрожал», — при этом уточнил свидетель, отвечая на вопросы стороны защиты.

Адвокаты Мангера усомнились в сделке Павловского о признании вины. Они считают, что нет состава преступления в том, что Павловский просил Одинцова дать Торбину машину для поездки в Киев, а также в том, что он скрыл от следствия приезд к нему домой Левина.

Судья Юлия Иванина. Фото: Стас Юрченко, Ґрати

Во время допроса защитники Мангера уточняли у Павловского, жаловался ли он лично или через кого-нибудь на условия содержания в СИЗО, пытки, неоказание медпомощи помощи, на что он ответил отрицательно. Адвокат Дмитрий Ильченко по итогам заседания написал у себя в фейсбуке, что от Павловского «за время его сидения в СБУ поступили десятки жалоб — на пытки, на отсутствие лечение, на то, что в течении трех месяцев не закрывалась форточка в его камере». Из-за такого обращения под арестом Павловский заработал артроз, «который полностью уничтожил два сустава», — написал адвокат, очевидно, намекая на то, по каким еще причинам Павловский мог пойти на сделку со следствием. 

В суде у Павловского уточнили, когда он делал протезирование суставов. Он ответил, что это было в мае и октябре 2019 года. Защита обратила внимание суда, что первую операцию Павловский сделал после того, как полгода провел в изоляторе СБУ, там же он начал пользоваться костылями. 

Игорь Павловский. Фото: Стас Юрченко, Ґрати

«Да, я не мог ступать на ноги. Я когда ходил, у меня температура поднималась», — подтвердил Павловский. 

На вопрос, сколько раз его возили в больницу из изолятора на протяжении 2020 года, свидетель пояснил, что к нему в изолятор «не один раз» приезжали специалисты из госпиталя СБУ.  

Адвокаты Мангера спросили у Павловского, приходил ли к нему прокурор Ярослав Ущапивский и говорил ли с ним без адвоката. «Нет, не помню», — ответил Павловский. Ильченко, в свою очередь, утверждал, что суду предъявили письмо начальника изолятора СБУ о том, что минимум десять раз прокуроры приходили к Павловскому без адвокатов. 

Письмо есть в распоряжении «Ґрат». Согласно нему, прокурор был у Павловского 7 раз за три месяца: в прокуратуре пояснили, что он трижды приходил вручить ходатайство о продлении срока содержания под стражей, в остальных случаях — провести допрос и передать лекарства. 

«Адвокат Павловского неоднократно вводил нас в обман. Не приходил в назначенное время, говорил, что заболел и не может явиться, а потом оказывалось, что он ходил к Павловскому», — пояснил «Ґратам» прокурор Синюк. Он также обратил внимание на то, что информацию о посещении запрашивал адвокат Павловского — Владимир Сергет. Не понятно, каким образом эта информация оказалась у адвокатов Мангера и Левина, в то время как Павловский не давал разрешение на раскрытие адвокатской тайны, — это он подтвердил в суде.  

Адвокаты Мангера, после всех вопросов о возможном давлении, предложили Павловскому заявить ходатайства о принятии мер безопасности, чтобы его перевели в киевского СИЗО, где окажут медпомощь, в которой он нуждается как человек с инвалидностью, а также примут меры по защите его близких.

«Нет, я не хочу», — ответил на это Павловский. Он сказал, что действительно, чувствует себя плохо, но при этом его лечат — «капают, приводят в чувство». 

Под конец допроса Левин, который обращался к Павловскому по отчеству — «Владимирович», заявил, что хочет обнародовать их переписку. 

«Всё, что твоё было личное, что касалось семьи, жены или детей — я никогда такого суду не предоставлю. Я тебе даю слово. Я предоставлю только те письма, где была наша переписка», — пообещал Левин. 

Он просил суд приложить к делу два листа, но предупредил, что всего у него есть 15 писем. Павловский подтвердил, что в письмах — его почерк.

«В этих письмах есть опровержение показаний Павловского о том, что на него никто не давит в изоляторе, о том, что у него все в порядке со здоровьем, что у него нормальные условия, о том что его не давит прокуратура. Он в этих письмах пишет Левину совершенно другое, пишет совершенно другие опровержения, и он пишет Левину в доверительной форме, что полностью опровергает его показания о том, что Левин ему угрожал. То есть нет у него смысла с Левиным переписываться, в изоляторе находясь, говорить ему о том, что «надо мной издевается Служба безопасности Украины», если он боится Левина», — пояснили суду защитники. 

Павловский поправил адвокатов, что он не говорил об угрозах  от Левина — ему угрожали неизвестные.

Адвокат Дмитрий Ильченко. Фото: Стас Юрченко, Ґрати

Комментируя заседание, адвокат Ильченко написал в фейсбуке, что в записке Павловского Левину, тот жалуется, что его не лечат в изоляторе и сомневается, доживет ли до суда. 

«Рассказывал, как прокурор при нем говорил врачу, не писать в документах о плохом состоянии здоровья Павловского», — написал Ильченко.

Прокурор Синюк в комментарии «Ґратам» назвал заявления адвокатов «ложью с элементами правды». Павловский писал Левину, что не знает, сколько еще ему осталось жить, но хочет, чтобы о нем все «помнили хорошо», имея в виду, что он не хочет никого сдавать. Также Павловский в письме говорил, что врач по результатам обследования не хотел писать в заключении, что его можно содержать в СИЗО — но лишь потому, что это не входит в полномочия врача. 

Прокуроры выступили против присоединения этих писем к материалам дела из-за  личных данных — это нарушит тайну переписки и будет давлением Левина на свидетеля, решило обвинение. Павловский также высказался против и сказал, что ему неприятно, что Левин передал письма суду. Как сообщили «Ґратам» адвокаты родственников потерпевших, которые ознакомились с письмом, в нем Павловский действительно жалуется Левину на здоровье, поэтому они считают, что при изучении этого письма в суде будет разглашена личная информация. На следующем заседании суд решит, стоит приобщать письмо к материалам дела или нет. 

«Ильченко делает «хорошую мину при плохой игре», — сказал прокурор Синюк «Ґратам». Он считает, что этот раунд выиграло обвинение.