«Освободили нас от нормальной жизни». Как Гостомель пережил российскую оккупацию
Гостомельцы везут дрова, 4 апреля 2022 года. Фото: Татьяна Козак, Ґрати
Гостомель с его аэропортом «Антонов» стали одной из первых целей российских войск на Киевщине. За город шли ожесточенные бои, а после захвата россиянами он 35 дней находился под оккупацией.
Татьяна Козак побывала в Гостомеле через неделю после его освобождения и рассказывает, как жители города больше месяца жили в эпицентре боев и под оккупацией россиян.
«Мрия»
Военный аэропорт Гостомеля «Антонов» — стратегически важная цель для российских войск на пути к Киеву. Его захват позволил бы доставлять туда по воздуху силы для наступления на столицу. С первого дня войны за аэропорт велись тяжелые бои, в которых погибли элитные российские десантники и «кадыровцы» во главе с Магомедом Тушаевым — хотя руководство Чечни последнее опровергает. Взлетно-посадочная полоса аэродрома в итоге была повреждена.
В числе потерь украинской стороны — самый большой в мире самолет АН-225 «Мрия».
Разбитый самолет «Мрия» в военном аэропорту Гостомеля, 4 апреля 2022 года. Фото: Татьяна Козак
Перед вторжением РФ авиалайнер поставили на ремонт в аэропорт «Киев-Антонов-2» — место базирования «Авиалиний Антонова». О том, что самолет разбили, «Радіо Свобода» сообщила со ссылкой на свои источники еще 27 февраля. Мэр Бучи Анатолий Федорук говорил, что «Мрию» уничтожили в первый день российского вторжения. Позже командир экипажа «Мрии» Дмитрий Антонов выступил с обвинениями к заводу. В своем ютуб канале он заявил, что была возможность вывезти самолет в безопасное место до наступления россиян, но руководство «Антонова» бездействовало. В ответ завод в официальном заявлении назвал обвинения «личными мыслями» и «оценочными суждениями» Дмитрия Антонова.
После освобождения Гостомеля, «Антонов» сообщил о том, что в боях также уничтожили самолеты Ан-26 и Ан-74, диспетчерскую башню и административное здание. Ангары и еще пять самолетов повредили.
Потеря «Мрии» — для многих еще и символ варварства российских войск. Во время эпидемии коронавируса самолет летал с гуманитарной миссией в Европу: перевозил медицинскую помощь. В 2021 году «Мрия» была гвоздем парада победы в Киеве. Самолет без преувеличения восторженно приветствовали тысячи людей, когда тот низко пролетал над Хрещатиком, помахав крыльями.
Вид гиганта, хоть и раненого, и сейчас поражает. «Мрия» все еще стоит в разрушенном аэропорту Гостомеля, и на нее приходят посмотреть солдаты, пришедшие на новую ротацию, и журналисты. Носовая часть самолета почти уничтожена, крылья надломлены, моторы повреждены. Сам ангар превратился в решето, и его надорванные пластины зловеще скрежещут на ветру.
Дула сожженных российских военных машин, помеченных буквой «V», направлены на «Мрию». Под ногами — ковер из шрапнели, неразорвавшихся гранат и снарядов, патронов и гильз, коробок от российских армейских сухпайков — упаковок зеленого цвета со звездой.
Разбитый самолет «Мрия» в военном аэропорту Гостомеля, 4 апреля 2022 года. Фото: Татьяна Козак
Завод «Антонов» обещает не только восстановить, но и модернизировать самолет, называя это своей «самой важной задачей». Перед этим спецкомиссия под эгидой «Укроборонпрома» должна осмотреть подбитый лайнер, чтобы понять, какие детали можно использовать, и сколько понадобится средств. Но о сроках говорить еще рано.
Военный городок
Рядом с аэропортом — Военный городок, состоящий, в основном, из пятиэтажек, квартиры в которых давали бывшим военнослужащим. Уцелело немного домов: где-то сгорел подъезд, где-то от взрывной волны повылетали окна, а где-то снарядом снесло часть дома.
«Вот что осталось», — Люба, 50-летняя военная пенсионерка, показывает фото со своим мужем Сашей в молодости.
Жительница Гостомеля Люба показывает фото с мужем в молодости, 4 апреля 2022 года. Фото: Татьяна Козак, Ґрати
Она стоит посреди своей однокомнатной квартиры, перевернутой вверх дном после того, как тут побывали россияне. Подъезд сгорел, но квартира чудом осталась целой.
Когда пришли российские войска, они загнали местных жителей в подвал. Над ними, на первом этаже, разместили штаб; на последнем сделали наблюдательный пункт.
Подвал — сырой, низкий, грязный, явно никогда не был приспособлен для жизни. В углу в одном коридоре валяется матрас, еще несколько матрасов — в другой каморке, в помещении побольше — столик, на нем все еще стоит тарелка, банка и пластиковый контейнер с остатками еды. Сложно представить, как почти месяц тут жили и пожилые люди, и женщины с детьми. Среди них — 6-месячная девочка. На веревке на улице до сих пор сушатся ее ползунки.
Двор в Военном городке в Гостомеле, 4 апреля 2022 Фото: Татьяна Козак, Ґрати
Чтобы выйти приготовить еду, приходилось просить разрешение у российских военных. Пока был газ, делали это в квартирах. Потом поставили буржуйку на улице и готовили на ней.
Людей держали постоянно под прицелом. Под дулами автоматов проверяли все — вплоть до рюкзаков маленьких детей, игрушки. Разбивали телефоны, мониторы, ломали компьютеры, чтобы не было связи.
«Видишь — показывает она на первые этажи соседних домов. — Это у них штаб стоял. Тут чеченский, там разведка была, а тут приехала уже зачистка».
Обстрелянная пятиэтажка в Военном городке в Гостомеле, 4 апреля 2022 года. Фото: Татьяна Козак, Ґрати
Однажды у нее состоялся небольшой диалог с бойцами из Чечни. Она спросила, зачем они пришли в Украину. Вас освободить — ответили.
«Я говорю, от чего вы меня освободили? — вспоминает свой разговор с ними Люба. — У меня 9-ка, которую вы разбили. В гараже стоит «Фольц» — только купили его — вы мне его разбили, разломали. Хотела менять стиральную машину — вы ее вообще украли. Что вы за освободители?!».
У Любы, кроме прочего, украли небольшие сбережения, которые она хранила под диваном.
«У вас 15 лет шла война, и мы, украинцы, вам помогали. Чечне, — напомнила она. — И вы пришли нас освобождать».
В ответ чеченцы промолчали.
Этот эпизод вызывает у Любы слезы, но она их быстро останавливает.
Подвал, где россияне держали жителей Военного городка в Гостомеле, 4 апреля 2022 года. Фото: Татьяна Козак, Ґрати
О том, что военные издевались над мужчинами, Люба говорит вскользь.
«Приходили хлопцы — закидывали их к нам в подвалы — заплаканные, закрученные. Ко мне пацаненок один подходит, говорит: били, пытали, хотели симки», — рассказывает она.
Бывшая военнослужащая, Люба жалеет, что не было никакой возможности сопротивляться оккупантам.
«Если б была возможность еще немного пострелять чем-нибудь, хотя бы подорвать — я б подрывала их. А так возможности не было, и ты постоянно ты под надзором. Постоянно охраняешься, чтобы никто не убежал», — говорит Люба.
По словам женщины, россияне два раза вывозили людей в Беларусь: соглашались ехать семьи с маленькими детьми и пожилые люди — не выдерживали жить в подвалах при сильных морозах. Многие заболевали. Двух пожилых женщин пришлось похоронить.
На российском Первом канале выходил потом пропагандистский сюжет о том, как российские военные спасли от «террора украинских националистов» 50 гостомельцев — вывезли их в Беларусь. На кадрах — семьи с маленькими детьми. Свидетельства взрослых, конечно, сильно отредактировали.
В то же время российские войска не давали людям эвакуироваться на подконтрольные Украине территории. 14 марта, несмотря на договоренности о «зеленом коридоре», колонну автобусов и машин, направлявшуюся из Гостомеля в Киев, обстреляли. Погибла женщина. Водителя одного из автобусов ранили. Тем не менее людей вывозить удавалось. В конце концов многие соседи уехали, а Люба с Сашей и еще около десяти человек остались.
«Очень страшно [было], — вспоминает Люба пережитое. — Я бывший военный, понимаешь. Меня так не очень напугаешь чем-то».
Российские войска отступили, по словам женщины, внезапно.
«Тишина, реально. Начали выходить — нигде ничего нет. Сняли один пост, другой. Заскакиваю в общежитие — лежит две «Мухи» . Все — нет их!», — вспоминает она.
Теперь Люба и Саша все же решили поехать к знакомым: хотят прийти в себя, отдохнуть, привезти себя в порядок после подвальной жизни.
Муж торопит Любу. Он носит сумки, а она растерянно перебирает вещи.
«Я сюда захожу — не знаю, что взять, — у Любы слезы на глазах. — Ну, вот кто мы такие — мы пленные? Переселенцы? Погорельцы? Кто мы вообще?».
Танки под хатами
Разбитый танк во дворе частного дома в Гостомеле, 4 апреля 2022 года. Фото: Татьяна Козак, Ґрати
Если в первые дни бои шли возле аэропорта, то в начале марта они перекинулись на весь Гостомель. Эпицентром стал перекресток Свято-Покровской улицы и Бучанского шоссе возле стеклозавода «Ветропак». Вдоль главной дороги, кажется, не уцелело ни одно здание. На завод россияне скинули бомбу. Дальше, на мосту, стоит разбитая военная техника, обозначенная буквой «V».
Тем не менее округа потихоньку оживает. Люди выходят из подвалов и прибираются, возле своих домов, в квартирах, буквально загаженных и разграбленных российскими военными. В первую неделю после освобождения в Гостомеле все еще нет ни света, ни газа, ни тепла. Поэтому готовят тут все так же на мангалах и буржуйках. Приезжают волонтеры, привозят горячий хлеб, молоко и другие продукты.
«И при минах, и при всем готовили. А что делать. Наш дом — наша крепость. Мы тут стойкие оловянные солдатики. Мы все выдержали!» — говорит Валентина Давыдовна, пенсионерка и медик.
Она показывает свои руки в ожогах от костра. Вместе со своими соседями, Ириной и Владимиром, они катят впереди себя тачку — идут забирать откуда-то дрова.
Руки с ожогами жительницы Гостомеля Валентины Давыдовны (слева), 4 апреля 2022 года. Фото: Татьяна Козак, Ґрати
Перебивая друг друга, рассказывают, как тут было «при русских».
— 8 марта они уже были тут. Стояли, как хозяева, везде танки под хатами, — начинает Владимир.
— Четверо суток из подвала не могли выйти. Мы боялись, — говорит его жена Ирина.
— Пять человек с ребенком в маленькой комнатушечке, — продолжает Владимир.
— Мы писяли в одно ведерко. Боялись встать и выйти, пошевелиться боялись, — признается Ирина.
— Потом враги на третий день подошли к подвалу, — говорит Валентина Давыдовна. — Открывайте, выходите, мы вас трогать не будем.
— Я как вышла с подвала, — продолжает женщина. — Увидела что разбито — глазам больно смотреть на это. А один говорит: мы не виноваты, там сидят и нами руководят. Типа извиняется он так.
— Мы вышли, — вспоминает диалог с россиянами Владимир. — А они: вы знаете что, Зеленского уже нету, с косой правит — временная .
Мужчина предполагает, что так военные могли проверять связь — вдруг у кого остались телефоны. За него могли убить.
— Мальчик у нас был, Максим, связной: там дальше жили люди пожилые, и он приходил сюда к нам по лекарства. Ну, и телефон был в яйцах, — рассказывает Валентина Давыдовна.
— Нашли у него телефон, — говорит Ирина.
— Забрали на школу, там побили сильно и расстреляли. Уже нет Максимчика, — говорит Валентина Давыдовна.
Гостомельцы пережившие оккупацию — Валентина Давыдовна (слева), Владимир и Ирина, 4 апреля 2022 года. Фото: Татьяна Козак, Ґрати
Россияне установили комендантский час. Местных жителей заставляли вязать на руки белые повязки и ходить только так. Всех, кто военным казался подозрительным, избивали.
— Женщин нет, а мужчин били. В школе. Подвешивали, били, — рассказывает Владимир.
— На растяжку ставили, — добавляет Валентина Давыдовна.
— Так издевались — что ужас! — говорит Ирина.
Олега и Свету из другого двора российские солдаты восемь суток не выпускали из погреба. А сами жили в их квартире. Соседи говорят, что на крышку погреба россияне поставили стол, и сидели кушали сверху.
Ольга из этого же дома рассказывает, как однажды ей угрожали расстрелом. Российские военные пришли к ней после того, как украинская армия разбила колонну их техники.
«Приехали как-то двое вечером. Один на спуске держит, а другой говорит: от вас наводка идет. А я говорю: какая наводка, вы же у нас телефоны позабирали», — рассказывает она.
В итоге обошлось.
Перед отступлением россияне заперли женщину в ее квартире.
«Я прошусь, говорю, можно выйти на улицу? — Нельзя, мы вам скажем, когда. А когда через два-три дня выхожу, их уже нет. Слава Богу, хоть наши пришли да хоть окна поотрывала. А то в темноте сидела, как не знаю что».
Она и соседи говорят, что увидеть украинских военных для них была радость.
Стихийные захоронения
Стихийное захоронение возле дома по улице Рекунова, 4 апреля 2022 года. Фото: Татьяна Козак, Ґрати
После того как российские войска отступили, в городе приходится не только расчищать улицы и налаживать коммуникации, но и расследовать преступления российских военных. По событиям в Гостомеле правоохранительные органы открыли одно большое дело с квалификацией «военные преступления» . В нем уже 26 фактов убийств мирных жителей, и это только начало расследования.
Процессуальное руководство над делом ведет Печерская окружная прокуратура Киева. Прокуроры работают в Гостомеле вместе с полицейскими, взрывотехниками и судмедэкспертами. Группа ежедневно выезжает туда на места жестоких преступлений, и работает с утра до темноты.
Один из эпизодов — смерть главы Гостомельской общины Юрия Прилипко — его застрелили 3 марта. Следствие предварительно уже говорит о том, как он погиб, после опроса свидетелей, заключения судмедэкспертов после эксгумации тела и осмотра места гибели.
Прокурор Андрей Ткач, участник следственной группы, рассказывает, что по показаниям местных жителей, во время оккупации россияне открывали огонь по всем машинам, которые передвигались рядом с их позициями. И убивали мужчин, если видели их на улице. Так погиб Прилипко.
Незадолго до гибели мэр и еще трое человек ехали по Свято-Покровской улице в сторону въезда в Гостомель из Ирпеня навстречу автомобилю с гуманитарной помощью. Кроме прочего они должны были получить генераторы — в Гостомеле уже на тот момент не было электричества.
Их машина наткнулась на колонну техники с буквой «V».
Разбитая российская военная техника в Гостомеле, 4 апреля 2022 года. Фото: Татьяна Козак, Ґрати
Они поняли, что это россияне, и свернули на боковую улицу, а из колонны по ним открыли огонь. Ранили в голову пассажира автомобиля Ивана Зорю, который находился на заднем сидении. Ближайшая амбулатория, где ему могли помочь, находилась в ЖК Покровский — Прилипко сказал водителю ехать туда. Но оказалось, что жилкомплекс тоже начали занимать российские войска. С верхних этажей они открыли открыли огонь по машине. Чтобы спастись, все выскочили, вытянули раненого, и легли на землю. Двое — водитель и еще один пассажир — за трактором. Прилипко — возле забора. Там его и расстреляли — забор был как решето. Прилипко получил ранение в голову. Попали еще раз в уже раненого Зорю и тоже убили.
Вместе с ними погиб Руслан Карпенко. Его не было в машине, но он и еще один местный житель попытались вытянуть из-под обстрела раненого, но еще живого Прилипко. Карпенко получил смертельное ранение.
Двоим — водителю и еще одному пассажиру — удалось выйти живыми. Сначала они прокопали себе небольшую траншею под трактором, и это их спасло, когда российские военные выстрелили по ним из гранатомета. Потом они дождались темноты, прокопали руками и ножом лаз к соседнему забору и смогли убежать.
Тело мэра Гостомеля удалось забрать только через двое суток. Это сделал священник Свято-Покровского церкви отец Петр. Он взял тележку, крест и белый флаг и вместе с пономарем пошел на место гибели Прилипко. Россияне позволили забрать его тело, но предварительно сняли с него какие-то провода — возможно, оно было заминировано. Тело Ивана Зори отдали только на следующий день. Их обоих священник временно похоронил возле храма. Карпенко похоронили родственники — во дворе его собственного дома.
К 20 апреля в Гостомеле обнаружили уже около 68 стихийных захоронений. Но, говорит прокурор Ткач, каждый день от местных жителей поступают новые адреса.
Во время оккупации в Гостомеле люди умирали не только от насилия, но и из-за проблем со здоровьем и отсутствия медицинской помощи. Похоронить на кладбищах их не давали российские войска.
За пятиэтажкой по улице Рекунова есть две таких могилы. Их показывает Ольга, жительница этого же дома. Похороненные — ее соседи из первого подъезда.
«Эту женщину, Таню, они (россияне) не запрещали хоронить, — говорит она о 70-летней соседке, у которой в подвале не выдержало сердце. — Даже предлагали подвезти в бюро ритуальных услуг в центре. А назад — ну как? Это где-то километр».
Могила Татьяны возле дома по улице Рекунова, 4 апреля 2022 года. Фото: Татьяна Козак, Ґрати
В другой могиле — 59-летний мужчина. Он умер в своей квартире, вероятно, от инсульта. Так соседи говорят. Точную причину установят, когда будут перезахоранивать.
«Такая веселая жизнь была», — говорит Ольга грустно.
Она все еще боится отходить далеко от дома — вдруг, растяжка или мина. Еще одно последствие для освобожденных территорий.
Кроме погибших, есть те, кто пропал без вести. Например, 35-летний Сергей, сын местной жительницы Клавдии. Она рассказывает, что 24 февраля она забрала Сергея домой из бучанской больницы — он лежал там с переломом ногой. По словам Клавдии, несколько недель все было нормально. Российские военные, по словам женщины, даже давали ему обезболивающие и ставили дренаж, когда инфекция попала в рану. Но однажды вечером он вышел из дома и не вернулся
О четверых пропавших упоминала Люба из Военного городка. Она видела, как чеченцы забрали восьмерых мужчин, четверых отпустили, а еще четверо — так и не вернулись. Все они — бывшие военные.
У Гостомельской поселковой ВГА есть список пропавших, к началу апреля в нем было 400 человек.
«Изменники»
Разрушения на улицах Гостомеля, 4 апреля 2022 года. Фото: Татьяна Козак, Ґрати
Гостомель получил от президента звание героя как город, переживший атаку российских войск и оккупацию. По данным спутникового центра ООН, он разрушен на 58%.
— Мы словно в каком-то режиме прожили. Ходить — по двое, белые повязки на нас должны быть, — говорит пенсионерка Люба о месяце, прожитом под российской оккупацией.
— Они вроде бы в начале как сдаются — мы расслабились. А потом пришлось самим те повязки. Нельзя без нее шагу ступить. Ощущалось, что мы у них в плену. Шаг вправо, шаг влево — расстрел, — говорит Оксана, воспитательница детского сада.
Женщины идут по улице вдвоем, вероятно, по привычке оккупационного времени. Встретишь их — на первый взгляд обычные жительницы тихого пригорода. Но в них заметна сильная усталость — еще недавно они выживали.
Рассказывают, что их хотели вывезти в Россию. Пугали, что когда придут украинские войска, тех, кто оставался, назовут изменниками и заставят рыть окопы.
Люба осталась из-за своей старенькой матери, которая бы не дошла до эвакуационных автобусов. Все время так и пробыли в квартире — даже не могли спускаться в подвал. А Оксана отправила своего сына и мать, а сама не уехала. Не хотела, чтобы ее квартиру, которую она приобрела тяжелым трудом, разграбили солдаты или свои же мародеры.
Но квартиры в старых многоэтажках российских солдат не очень интересовали, они, в основном, грабили особняки.
— Они приезжали оттуда, с леса — там уже у нас коттеджи — с простынями такими, завернуто все там, — рассказывает Люба.
— В открытую нам говорили: у вас тут такая жизнь, такое все красивое, — вспоминает Оксана.
— Позавидовали, — считает Люба.
— Далеко из глубинок они. Я говорю: у нас тут есть семьи с советских времен с Урала, Курской области. Они: не-не, мы дальше. Там нищета такая! — говорит Оксана.
Она спрашивала у солдат, зачем они сюда пришли. Отвечали, что по контракту, деньги заработать.
«Все они были одинаковые, без знаков отличия, как роботы, — описывает их Люба. — Приходили потом рассказывали: моему куму голову оторвало».
«Только вот не знаю, где те трупы, — добавляет женщина. — их очень много было, все было усеяно трупами».
Разбитая машина российских военных в Гостомеле, 4 апреля 2022 года. Фото: Татьяна Козак, Ґрати
По словам женщин, у россиян было несколько ротаций. Сначала стояли молодые контрактники, с которыми еще можно было общаться. Потом пришли другие, матерые, больше похоже на бандитов. Они вели себя жестко, угрожали местным. Военнослужащие третьей, последней ротации, ходили постоянно в масках.
«В последние дни начали искать гражданскую одежду, — рассказывает Оксана. — Они брали машины, в этой одежде уже искали, чтобы им смотаться отсюда. Стали грабежами заниматься, чтобы не было видно, что они солдатики».
«Они уходили — мы смеялись: освободили нас от нормальной жизни, от цивилизации, — говорит она и добавляет. — Наши делали все, чтоб на Киев не пустить».
Оглядываясь вокруг на то, что осталось от некогда уютного Гостомеля, на разрушенные дома, на дорогу, где еще недавно лежали трупы и все еще стоит разбитая военная техника, Люба просит: «Показывайте всему миру, что они сделали с нашего Гостомеля».
