На заседаниях 1 и 2 ноября Окружной суд Гааги оглашал результаты дополнительного расследования. Следственный судья провел повторные допросы засекреченных свидетелей — ранее их уже допрашивала полиция, но адвокаты обвиняемого Олега Пулатова захотели задать свои вопросы и суд разрешил.

Повторно допросили свидетелей, которые видели установку «БУК» в сопровождении внедорожника 17 июля 2014 года — в день, когда сбили боинг «Малайзийских авиалиний». Они указали на карте местонахождение «БУКа». Один из них — боевик, воевавший под командованием обвиняемого Леонида Харченко. 17 июля он сопровождал «БУК» до Дебальцево по его приказу. Еще один боевик, воевавший в районе Снежного, видел как летела ракета. Он по своей инициативе сообщал об этом СБУ, ответил на вопросы полиции Нидерландов, а также дал показания о других причастных к крушению. Но на допросе следственного судьи он отказался подписывать показания, опасаясь за свою безопасность.

Следственный судья допросил также Роланда Олифанта — корреспондента Telegraph, который 22 июля 2014 года записал видеосюжет на фермерском поле возле Первомайского, на фоне предполагаемого места запуска «БУКа».

Суд также зачитал результаты голосовой экспертизы перехватов телефонных разговоров боевиков, на которых, как предполагает следствие, говорит обвиняемый Олег Пулатов. Сам Пулатов не стал подтверждать, его ли это голос.  Так как пленки — одно из основных доказательств в деле, суд постановил провести экспертизу. В Нидерландском институте криминалистики установили высокую вероятность того, что в 12 разговорах — голос одного и того же человека. Они не определяли, кому он принадлежит, так как для сравнения нет необходимого материала. Эксперты Литовского центра криминалистической экспертизы в Вильнюсе изучали аудио на предмет редактирования и пришли к выводу, что следов манипуляций с записями нет.

Кроме того следственный судья дополнительно допросил эксперта российского концерна «Алмаз Антей» о том, как он делал расчеты места запуска «БУКа» — они отличаются от того, что установили нидерландские и бельгийские эксперты. Объяснения российского эксперта зачитали в суде.

Дело об убийстве пассажиров рейса МН17 «Малайзийских авиалиний» на Донбассе — отчет о продолжающемся расследовании

Дальнейшее планирование процесса усложнилось из-за вопроса о допросе командира российской 53-й бригады ПВО полковника Сергея Мучкаева. Именно эта бригада, по мнению следствия, доставила «БУК» на неподконтрольные Киеву территории и из него сбили пассажирский самолет. Чтобы прояснить обстоятельства передвижения БУКа, следствие хочет допросить Мучкаева. Следственный судья еще в апреле этого года направил властям РФ запрос на юридическую помощь по поводу допроса полковника, но там пока не ответили ни положительно, ни отрицательно. Суд решил все же отодвинуть крайнюю дату для этого допроса до 10 февраля 2022 года, следственно, сдвинув расписание процесса. По предыдущему плану, иски потерпевших и аргументы обвинения должны были слушать в ноябре, но их переносят как минимум на месяц — на декабрь, или же вовсе на будущий год — после крайней даты на допрос Мучкаева.

В течение 10 заседаний в сентябре в Окружном суде Гааги выступали родственники погибших — этим правом воспользовались более 90 потерпевших. Они рассказывали о том, как переживают трагедию, случившуюся семь лет назад, потерю близких и высказывались о судебном процессе и следствии. Несколько потерпевших попросили перенести их выступления и получили возможность высказаться сегодня. Всего в течении дня выступят восемь родственников погибших.

Первым выступает Пит Плуг. Судья Хендрик Стейнгаюс хорошо знает его в лицо — Плуг присутствует на всех заседаниях как председатель фонда жертв катастрофы Vliegramp MH17.

Пит Плуг — один из представителей родственников погибших пассажиров самолета рейса МН17 «Малайзийских авиалиний». Фото: Игорь Бурдыга, Ґрати

В катастрофе он потерял своего брата Алекса Плуга. Он летел рейсом «Малайзийских авиалиний» вместе со своей женой Идит и сыном Робертом — невесткой и племянником Пита. Плуг выступает за себя и своих родителей, которые умерли в 2019 году.

Против всех. Как потерпевшие в деле MH17 отстаивают свои права в судах

Пит Плуг начал свою речь с благодарности суду и прокуратуре за внимательное отношение к родственникам погибших. А также адвокатам потерпевших — за то, какую большую работу им пришлось проделать. Он даже поблагодарил адвокатов Олега Пулатова. Плуг сказал, что их работа неблагодарная, но очень нужная для установления правосудия.

«Хотя временами меня смущает то, что они говорят в суде. Но я понимаю, что это задача юристов сделать все возможное для защиты клиента», — говорит Плуг.

Он выступает за себя и своих родителей, которые умерли в 2019 году, не дождавшись решения суда.

Он вспоминает, как 16 июля 2014 года он со своим братом Алексом были у родителей в реабилитационном центре и шутили об авиакатастрофах — это было в стиле брата. Он с семьей на следующий день отправлялся на отдых на Бали.

«И мы не знали, что все это исполнится, и что я в последний раз видел своего брата и его жену», — вспоминает Плуг.

17 июля он отдыхал возле реки с бывшими коллегами, и вдруг кто-то увидел на смартфоне новость о том, что самолет Амстердам-Куала-Лумпур потерпел крушение над Украиной.

«Я сразу заподозрил самое худшее», — Плуг знал время отправления рейса своего брата.

Ему пришлось сообщать о смерти Алекса его двум дочерям 18 и 23 лет, а потом больным родителям.

«Моим родителям было по 81 году, они были больны, и я должен был сказать им, что они никогда не смогут увидеть своего сына и его семью. Раньше моя сестра — их дочь — погибла при несчастном случае и они не смогли от этого оправиться. А теперь я должен был им сказать, что их старший сын также погиб», — вспоминает Плуг.

Когда он пришел к своим родителям, по телевизору показывали кадры разбившегося самолета, а они не понимали, что в этой катастрофе погиб их сын.

«Я до сих пор слышу, как диктор новостей говорит «Выживших нет», — говорит Плуг.

Это был последний удар для родителей. Пит остался их единственным ребенком. Забота о них полностью легла на его плечи, как и необходимость заботиться о дочерях брата.

«Пока у моих растерянных родителей брали образцы ДНК, самые ужасные кадры с места крушения появлялись в СМИ. Они все еще их показывают. Часто — в соцсетях. Были даже какие-то больные люди, которые делали целые фейсбук-страницы с этими фотографиями. В первые дни после катастрофы я хотел предотвратить, чтобы мои родные видели эти фото. Особенно фото их отца, матери и брата. Я провел целый вечер в состоянии тошноты, перебирая все эти фото. К счастью, я не увидел фото моих родственников. Но я был шокирован как неуместно и совершенно неуважительно люди и СМИ явно считали нормальным демонстрировать такие фото», — говорит Пит.

Он рассказывает о тяжелом времени ожидании идентификации тел. Плуг взял на себя обязанность в семье координировать всю информацию об этом. Родственников идентифицировали по частям тела, но Алекса никак не могли опознать. В конце концов Плугам сказали, что скорее всего уже ничего не найдут. Останки Роберта и Идит они должны были забрать в Хильверсуме. 24 ноября 2014 года провели похороны.

Похороны погибших семьи Плугов. Скриншот трансляции судебного заседания

Во время похорон сообщили, что прилетел еще один самолет с другими останками Роберта.

«Это был более чем странный и жуткий опыт. Ты находишься там, в крематории, и в то же самое время продолжают прибывать останки», — вспоминает Плуг.

Но об Алексе по-прежнему ничего не сообщали. Наконец Плуги услышали в заявлении правительства, что репатриация и процесс идентификации прерван и, к сожалению, больше ничего не удалось найти по двум жертвам и, весьма вероятно, что ничего не изменится.

«Тебе нужно просто принять это. Но как?! — спрашивает Плуг. — Некоторые говорят, что нужно помнить родственников, какими они были и не нужно физически с ними прощаться. Я уважаю эту точку зрения, и я конечно же помню брата, каким он был. Бонвиваном, авантюристом, ученым, отцом и братом, с которым всегда было весело. Он был моим братом 56 лет! Он был частью моей жизни все эти годы».

Пита Плуга угнетает то, что он не смог попрощаться с останками брата.

«Мне сложно принять тот факт, что останки моего брата просто исчезли или где-то далеко, и я никогда не смогу сказать последнее прощай» — говорит Плуг.

Он демонстрирует последние кадры Алекса с семьей в аэропорту Схипхол.

Последние кадры с Алексом Плугом в аэропорту Амстердама. Скриншот трансляции судебного заседания

Нидерландский институт криминологии провел последние два с половиной года, извлекая ДНК из последних кусочков костей с помощью самых прогрессивных и современных технологий. Меня информируют об этом процессе — частично из-за моей роли в фонде — говорит Плуг.

«Нравится тебе или нет, ты все еще в подвешенном состоянии. Я понимаю, что институт почти завершил свое исследование. То есть через несколько недель мы ожидаем их заключение, которое будет для нас последним. Прошло семь лет после катастрофы», — горько говорит Плуг.

Я принял решение — сделать наиболее позитивное использование своего опыта — продолжает Пит Плуг. Поэтому я решил применить свои профессиональные умения и опыт в рамках фонда чтобы представлять интересы тысячи родственников.

Пит Плуг, председатель фонда Vliegramp MH17 в суде 9 марта 2020 года. Фото: Игорь Бурдыга, Ґрати

Почти полный рабочий день Плуг занимался волонтерской работой в этом направлении.

«Я рад, что у меня есть возможность говорить здесь в суде как брату. В сентябре в суде выступили другие братья и сестры с впечатляющими речами о сильном влиянии катастрофы МН17 и потери их близких на их жизни. Я хочу сказать, как это болезненно, что когда речь заходит о компенсации. Нидерландская юридическая система по какой-то причине не сильно учитывает эмоциональную связь между братьями и сестрами, по сравнению с другими родственными отношениями, и отрицает моральный и материальный ущерб, принесенный братьям и сестрам. И это действительно больно. В сентябре выступления братьев и сестер продемонстрировали, что закон неправильный», — говорит Плуг.

Ваш суд ничего не может сделать в рамках этого процесса, — обращается Плуг к суду, но надеется, что представители законодательной власти услышали и его и других родственников «и получили сообщение — громкое и четкое — что в будущем законодательство нужно изменить. Плуг предлагает суду сделать заявление о компенсации потерпевшим и привлечь внимание к тому, что братья и сестры исключены из этого процесса согласно законодательству.

Плуг продолжает — о четырех обвиняемых. В интервью, говорит Плуг, эти обвиняемые «шокирующе безразличны» к убийству 298 невинных людей. Трое обвиняемых даже не побеспокоились, чтобы защищать себя в суде и просто отмахиваются от процесса.

«Я воспринимаю это как оскорбление по отношению к родственникам», — говорит Плуг.

Четвертый обвиняемый все же защищается, но Плуг не впечатлен теми немногочисленными словами, что он сказал в рамках процесса.

Решать, кто виновен и какое наказание, — задача суда, отмечает Плуг.

«Но мы хотим знать, что точно произошло. Почему и кто виноват? От человека, нажавшего кнопку запуска до самого высшего руководства, возможно в Кремле», — Плуг повторяет то, что говорили многие родственники погибших ранее.

Погибшие Алекс Плуг с женой и сыном. Скриншот трансляции судебного заседания

Очень важно, чтобы в приговоре следующего года было установлено, какую ракетную систему использовали, откуда она была завезена, что сделала РФ, предоставляя «БУК», и что РФ делает на востоке Украины — утверждает Плуг. Он просит суд проговорить это все в вердикте, чтобы весь мир мог знать, что стало причиной смерти родственников. Он называет ее бессмысленной. А также — какую роль в этом всем играла РФ.

«Потому что, несмотря на то, что четверо человек предстали перед судом сейчас, роль РФ не менее важная. Это важно знать не только для правды, для дел в ЕСПЧ, а также — какое-то заявление или информация о роли РФ и взгляд на это международного сообщества сможет помочь предотвратить похожие ужасные инциденты в будущем. В конце концов, в Иране в прошлом году мы видели, как легко повторяются такие события, — говорит Плуг и добавляет. — Если правительство какой-то страны так беззаботно относиться к использованию смертельно-опасного оружия, это не должно оставаться безнаказанным».

Плуг назвал отношение РФ к трагедии MH17 и родственникам погибших одним словом: «Презрительное».

«Годы дезинформации, альтернативных теорий, отрицаний, искажений, отказ признать ответственность, отсутствие кооперации в расследовании и суде — это РФ. Они идут еще дальше — обвиняют Украину в катастрофе! Потому что они якобы не закрыли пространство для полетов. Кажется, что правительство РФ думает, что если ты не закрываешь пространство на высоте 10 тысяч метров, ты даешь карт-бланш любому сбить гражданский самолет! Есть причина, по которой более 400 родственников подали иски против России в ЕСПЧ, а Нидерланды подали межгосударственную жалобу против РФ, и по которой Нидерланды и Австралия формально признали Россию ответственной за причастность к крушению МН17», — продолжает Плуг о действиях России в рамках судебного процесса.

Пит Плуг завершает, резюмируя выступления родственников в сентябре. Он отмечает, что они держались с достоинством, несмотря на тяжелое горе. И снова хвалит участников судебного процесса.

«Внимание, с которым прокуратура, суд и совет помощи родственникам учитывали интересы родственников в рамках нидерландской системы правосудия — действительно великолепно. И я искренне надеюсь, что это стандарт и останется стандартом для других родственников во всех будущих уголовных делах», — говорит Плуг и заканчивает свое выступление.

После Пита Плуга суд заслушал обращение жены погибшего Стивена Андерсона. Джоанна живет в Шотландии и не смогла приехать лично в суд, она слушала онлайн, как ее заявление зачитала другая потерпевшая.

«В результате катастрофы завязались дружеские отношения. Не только между нидерландскими родственниками, но по всему миру. И это очень особенная вещь. Когда родственники услышали, что Джоанна не может приехать на слушание, о чем она сожалеет, ей сразу же предложили прочесть ее заявление вместо нее», — объяснила адвокатка перед началом выступления.

Потеря мужа привела Джоанну к долгим психологическим проблемам — у нее диагностировали тревожность, депрессию и ПТСР.

«Я чувствую себя покинутой, одинокой, как будто мне изменили и я поглощена негативными мыслями. Мне тяжело завязывать отношения с людьми из страха, что с ними случится что-то разрушительное. Я боюсь мира, зная, что зло и война может повлиять на нас в любое время», — пишет Джоанна.

Она потеряла не только мужа, но и воспоминания о нем — фотоколлекции, которые они создавали вместе, украли вместе с лэптопом с места крушения.

Ботинок Стивена Андерсона на обломках MH17. Скриншот трансляции судебного заседания

Этот ботинок Стивена не нашли, но она обнаружила это фото. Джоанне пришлось похоронить горстку останков Стива, и ей было сложно признать, что ее Стив ушел.

Она должна была переехать после катастрофы. 16 лет они прожили вместе в том доме. Они жили в Малайзии и ей пришлось вернуться в Шотландию, где у нее не было дома. И она не могла горевать, проживая у чужих людей первые два года после возвращения в Шотландию.

Стивен и Джоанн Андерсоны. Скриншот трансляции судебного заседания

«Он был моим лучшим другом», — рассказывает Джоанна.

Она пишет, как с ней связывались чужие люди, говорили, что знают ее мужа и рассказывали какую-то фейковую информацию. За ней гонялись журналисты — слали сообщения через соцсети, приходили домой в Малайзии и искали ее там, где она проводила много времени. На пятую годовщину гибели Стивена ей прислали видео с крушениями самолетов, а кто-то пошутил: «Если случится худшее, я сажусь на рейс Малайзийских авиалиний». Ее укоряли за сильную чувствительность к этой теме. Ради своего психологического здоровья ей пришлось уйти из соцсетей.

Джоанна была разочарована отсутствием эмпатии от его бывших работодателей. Стив получал основной доход пары и она зависела от него — так они договорились. Теперь ее квалификации в айти-сфере устарели. Она разочаровалась в людях, когда поняла, что деньги и внимание для них были важнее, чем ее горе.

«Я больше не живу, я существую», — пишет Джоанна.

Свое обращение к суду она заканчивает благодарностью: «Спасибо, что вы дали почувствовать, что Стив и я не просто ваша работа».

Следующая спикерка выступает в зале суда, но попросила не показывать ее на видео-трансляции. Она пришла с родителями, потеряла брата в возрасте 19 лет — он отправлялся на отдых. Ей на тот момент был 21 год. Имя и фамилию в суде не назвали.

Сестра размышляет над будущем братом, которого его лишили нажатием одной кнопки. И делится в суде несколькими воспоминаниями.

Суд слушает выступление сестры погибшего пассажира рейса MH17. Скриншот трансляции судебного заседания

Она сомневалась, стоит ли ей выступать.

«Как криминолог я была в судах, когда я училась в университете. Я изучила систему правосудия в деталях и раздумывала над целью уголовного права — и как я могла знать, что вскоре после выпуска из университета я стану частью судебного процесса. И вот я стою перед вами».

В последний раз они общались по мессенджеру в вотсапе и он предложил ей покататься по каналам в Амстердаме — она отказалась из-за учебы. А теперь жалеет, что не присоединилась к нему тогда.

«Семь лет спустя я до сих пор несу на своих плечах все горе — рюкзак, заполненный горем, несчастьем и одиночеством. И не все могут видеть этот воображаемый рюкзак. Но для меня это реальность. Все, что у нас осталось — это пустой стул и свеча, которая горит напротив него».

Сестра говорит, что суд не вернет ей брата, но надеется, что правосудие все же сможет уменьшить страдания.

Йоланда Дефос — потеряла сына Маартена, когда ему было 19 лет. Он старший брат Эваута, который тоже пришел в суд с матерью и все ее выступление находится рядом. В сентябре выступил отец Йорн.

Йоланда Дефос с сыном Эваутом. Скриншот трансляции судебного заседания

Йоланда плачет, когда рассказывает свою историю.

Детство Маартина с братом было радостное и беззаботное. Он был веселым, хорошим и надежным другом. Поступил учиться на архитектора и после продолжил обучение как декоратор интерьера, получил свою первую работу. Перед его каникулами в Малайзии — первое самостоятельное путешествие — он получил права. Брат ждал его на месте — они должны были подняться на гору.

Йоланда говорит, что когда она провожала Маартена, у нее возникло плохое предчувствие. Хотя она себя успокаивала: «Малайзийские авиалинии» — надежные, что может случиться!

«После мы с сестрой и моим младшим сыном отправились кататься на велосипедах. По дороге я увидела большое облако дыма и почувствовала непонятную необходимость поехать в ту сторону. Почему? Позже я узнала, что в этот момент подбили самолет — большое черное облако дыма в Украине в то же самое время», — рассказывает Дефос.

Йоланда говорит, что никогда не сможет смириться со смертью сына.

«Я впряду Маартина в мою жизнь как золотую нить, чтобы он был со мною всегда. Иногда золотая нить толще — это моменты, которые я вижу, которые состоят из искреннего смеха. А тонкая золотая пряжа — это как я скучаю за моим мальчиком. И я вижу, как его брат за ним скучает. И это разбивает сердце матери видеть, как твой другой ребенок пытается смириться с потерей».

Йоланда Дефос с сыновьями. Скриншот трансляции судебного заседания

«Я надеюсь, любой, кто ответственен за убийство Маартина, закончит там, где никому не будет дела до них, и они там останутся до конца своих дней и будут думать, что привело их к этому, почему они стали машинами для убийства, а не людьми. И что они будут думать о том, что я и другие родители чувствуют. У них был выбор».

«Если бы Маартин узнал об МН17, то он так же как и я спрашивал бы удивленно и растерянно: Почему?!» — заканчивает свое выступление Дефос.

Ее сын Эваут, брат Маартина, тоже выступает в суде. Он вспоминает утро 17 июля 2014 года, когда его разбудил Маартин и спросил, хочет ли он подвести его в аэропорт. Эвауту было 15 лет. Я сказал — конечно! Мы ждали длинную очередь на чекин и выпили несколько кружек кофе вместе в аэропорту, а потом распрощались. Я пожелал ему всего лучшего на каникулах и хорошего полета. Мы обнялись. Он ехал в Малайзию, к своей бабушке, своей тамошней родне, а потом путешествовать.

Эваут вспоминает, как ему было трудно вернуться в школу после катастрофы. Он говорит, что бы он ни делал он до сих пор думает — как бы Маартин повел себя в этой ситуации, что бы он сделал? Думает, что было бы с его жизнью сейчас, если бы он был жив. Эваут говорит, что всегда скучает за своим старшим братом.

Два последние года были для Эваута сложными: оглашение результатов расследования, годовщина катастрофы. Он благодарит всех, кто борется за правду все это время.

Суд уходит на перерыв. Через полчаса выступает Трейси Визерс и ее сын Джордан Визерс — сестра и племянник погибшего Гленна Томаса.

49-летний Гленн был сотрудником пресс-службы Всемирной организации здоровья, бывшим журналистом британской телерадикомпании Би-би-си. Он направлялся в австралийский Мельбурн на международную конференцию по проблемам СПИДа и был одним из десяти граждан Великобритании, погибших в крушении МН17.

Трейси Визерс рассказывает, как пережила гибель брата в катастрофе MH17. Скриншот трансляции судебного заседания

Трейси Визерс рассказывает, что незадолго перед катастрофой она и Гленн потеряли отца. Мать умерла много лет назад.

«Гленн всегда заботился обо мне и моих двух детях — Джордане и Британи. Он помогал нам финансово и брал нас на отдых», — рассказывает Трейси.

Особенно он заботился Джордане и Британи, которые были ему как сын и дочь — своих детей у него не было.

Трейси говорит, что потерять своего близнеца — это как потерять руку. После того, как узнала о смерти брата, она долгое время была в онемении — друзья помогали ей справляться по дому и приносили еду.

«Я только хочу правды, справедливости и мира в моем сердце», — говорит Трейси о судебном процессе.

Джордан, племянник Глена, взял слово после своей матери.

«Я никогда не забуду этот день, когда я услышал слова «Самолет Гленна разбился». Я не мог осознать эти слова», — говорит Джордан.

Медиа-внимание, комментарии прессе каким-то образом помогали Джордану отвлечься от осознания трагедии. Но когда крушение МН17 перестало быть новостью, Джордан осознал, насколько сильной была его потеря.

«Он показывал мне мир, брал меня с собою в разные места и я проживал там удивительный опыт. Помогал мне с карьерой и помогал финансово. Он вдохновлял меня и убедил поступать в университет», — вспоминает Джордан своего дядю.

Глен Визерс и его племянник Джордан. Фото: страница Джордана Визерса в фейсбуке

Джордан говорит, что пытается найти логическое объяснение тому, что Глен потерял свою жизнь, но понял, что это невозможно в ситуации такого трагического события.

«Я никогда больше не чувствовал себя прежним», — делится своими переживания Джордан.

Он говорит, что катастрофа сильно повлияла на его ментальное состояние — он до сих пор проходит терапию, но завершает свое выступление словами Глена: «Лучшее еще впереди».

Антон Котте пристально следит за судебным процессом и посетил почти все заседания. Сегодня он пришел с сыном, женой, сестрой и шурином.

В катастрофе Котте потерял старшего сына Оскара, его жену Миранду и их сына — его внука Ремко.
Котте начал свое выступление со слов, которые он сказал на национальной поминальной службе в Амстердаме.

Антон Котте. Скриншот трансляции судебного заседания

«Все это время мы, родственники, чувствовали себя как в движущемся поезде. Поезде, который шел быстро без остановок. Мы не знали друг друга и просто смотрели в окно. Изображения проходили мимо, как вспышка, в тумане. И мы все оказались словно в сцене фильма ужасов, сценарии беспомощности, злости, непонимания.

Мы все думали, что Европа будет другой после падения стены в 1989 году, — продолжает Котте. — До этого дня эта идея немного помогала. Но мы продолжаем видеть изображения мира с террористами, правителями, которые не заслуживают руководить своей страной. Видим, как гражданских намеренно лишают объективной информации. Один из родственников недавно сказал, что в 2021 году мы все еще сталкиваемся со средневековыми формами захвата земли».

Антон Котте на свое выступление в суде «Изумление».

«На этом поезде мы за окном искали что-то, за что мы могли бы зацепиться. И офицеры по связям с семьями были таким первым стабилизирующим столбом. Они оказались хорошими людьми».

Он вспоминает прибытие самолетов с гробами в аэропорт Эйндховена. И ощущение эмпатии, солидарности, что Нидерланды делают все возможное для своих граждан.

«Как выжившие родственники мы обязаны нашим близким — завершить этот процесс. И до сегодня я так себя чувствую».

Во время выступления Котте показывает видео со своими погибшими близкими.

Погибшие Миранда Котте с сыном Ремко. Скриншот трансляции судебного заседания

На месте крушения удалось найти рюкзак маленького Ремко. Рюкзак оказался нетронутым — в нем сохранились карандаши, фигурки животных, книги, смурфики и машинки.

«Моя жена провела много вечеров разбирая этот рюкзак. И она чувствовала, как будто Ремко был совсем рядом».

Антон также вспоминает, как начался суд и как его тронуло, что в суде зачитали имена всех погибших. Он тогда сказал другому родственнику, который сидел рядом, что нужно аплодировать. Ему кто-то сразу пояснил, что в суде нельзя этого делать. Этот разговор услышали журналисты и опубликовали его. А потом у родственников была возможность поблагодарить суд официально.

«Но иногда я смотрю на процесс и не понимаю, что происходит. Защита выступает с какими-то странными запросами на расследование и суду постоянно приходится находить аргументы, чтобы отказать адвокатам. Я видел как защитница обвиняемого извинялась перед своим коллегой за то, что она не сможет быть на следующем слушании — потому что это все слишком для нее. Я понимаю это. Но позже мы услышали о разговоре между родственником и адвокаткой в туалете. Я был удивлен услышать это все. И я видел другие удивленные лица в суде».

Дело об убийстве пассажиров рейса МН17 «Малайзийских авиалиний» на Донбассе. День шестнадцатый — прокуратура соглашается на допрос обвиняемого Сергея Дубинского в качестве свидетеля

Антон Котте говорит об инциденте, который произошел во время заседания 13 ноября 2020 года. Тогда адвокат Олега Пулатова Бауден ван Эйк рассказал, что его коллега Сабина тем Дуссхате столкнулась возле туалета с одной из родственниц погибших, которая, по словам адвоката, вела себя агрессивно. Адвокатка после этого не вернулась в зал суда, сославшись на то, что ей необходимо время, чтобы прийти в себя. Суд и прокуратура тогда выразили сожаление по поводу инцидента.

«В дополнение, у нас был доступ к файлам и фото реконструкции самолета на авиабазе Гильзе-Рейен, и мы видели как обломки измеряли специальным прибором — это дает понять, насколько точно все было измерено, — говорит Котте. — Смотря на это фото и на встречу [во время выездного заседания] в Гильзе-Рейен, я был поражен до глубины души. Как адвокатка Схейн сказала раньше — нельзя подойти еще ближе к смерти жертв крушения».

Это напомнило Котте, как родственники посетили реконструкцию обломков боинга на авиабазе в 2015 году. С одной стороны, они хотели видеть реконструкцию, с другой — были испуганы тем, что они могут там увидеть.

«И во время судебной инспекции в Гильзе Рейен я видел, как один из юристов Пулатова шел изучать обломки со старой рулеткой! Я не мог поверить своим глазам. И все это на фоне заявлений защиты, что у них нет экспертизы, чтобы оценивать обломки. А потом в национальны новостях я услышал, как защита говорить, что обломки были нерелевантными. Я был более чем удивлен.

Антон Котте. Скриншот трансляции судебного заседания

Много в суде говорилось об участии россиян. Я не буду все повторять. Но один пример меня особо зацепил. Я говорю о фото 16,17,18 июля 2014 года, на которых видно место запуска ракеты, предоставленные РФ на запрос Нидерландов. И что же мы видим? Эти фото не совпадают по погоде, которая была в те дни. Нидерландский метеорологический институт обнаружил это. А потом россияне, кажется, думают, что они могут нам подсовывать всякую чушь. Это ведет к ощущению, что нами манипулируют, мы в результате сомневаемся во всем, что предоставляет нам Россия.

С другой стороны, нам повезло, что Нидерландская фирма согласилась защищать Пулатова — со всем уважением к ним. Но мне нужно еще привыкнуть к ситуации, что в суде говорят не только о защите обвиняемого, но что тут вовлечено много других интересов. Другие интересы усложняют работу следственного судьи. Например, суд снова попросил у США предоставить снимки со спутника [разведки] и, к сожалению, это не увенчалось успехом. Насколько я знаю, минимум еще три независимых стороны, кроме суда, предпринимали попытки убедить США предоставить эти снимки — и тоже не смогли. Это горькая пилюля — понимать, что американцы, дружественная нация, не захотели поддержать в этом Нидерланды. Когда я вижу, как американцы пытаются разобраться с газовой трубой Северный поток-2, я прихожу к выводу, что экономические факторы гораздо важнее для них чем 298 людских жизней, а Нидерланды не более чем геополитический футбольный мяч в этом всем.

В конце выступления Антон Котте цитирует стихотворение «Так близко и все же так далеко» нидерландского поэта Рутгера Копланда и посвящает ее всем, кто потерял своих любимых и близких.

«Уйти — это не значит
тихо и постепенно покинуть дом,
неслышно закрывая дверь
за своим существованием, и —
больше не возвращаться. Когда ты уходишь,
ты остаешься тем, кого ждут.
Уход можно определить,
как способ остаться. Никто
не ожидает тебя, потому что ты все еще здесь. Никто не прощается,
потому что ты никуда не уходишь».

Перевод: Елена Данченко

Судья Хендрик Стейнгаюс благодарит тех, кто выступил сегодня в суде, и объявляет перерыв до 8 декабря.