Во время предыдущей подготовительной сессии 3-5 ноября в суде выступали адвокаты Олега Пулатова — единственного из обвиняемых, согласившегося участвовать в процессе, хоть и дистанционно. Впервые в суде прозвучали его показания — бывший русский разведчик не признал вины и утверждал, что у сепаратистов «ДНР» не было в распоряжении зенитно-ракетного комплекса БУК. Свои собственные слова о БУКе на перехваченных СБУ телефонных переговорах он назвал заведомой дезинформацией противника.

В четверг, 12 ноября, свое мнение по поводу запросов защиты начали высказывать представители прокуратуры. Они просят отклонить большинство ходатайств, как несвоевременные и неконкретные — адвокаты по-прежнему просят следствие проверять «альтернативные версии» причин катастрофы самолета. Прокуроры уже посоветовали защите сконцентрироваться на доказательствах и свидетельствовать против Пулатова лично.

Дело об убийстве пассажиров рейса МН17 «Малайзийских авиалиний» на Донбассе. День пятнадцатый — прокуратура комментирует запросы адвокатов Олега Пулатова

Второй день в суде открывает прокурор Вард Фердинандуссе. Он продолжает отклонять ходатайства защиты Олега Пулатова о дорасследовании. Сегодня он рассматривает ходатайства, которые касаются непосредственно предъявленных Пулатову обвинений в причастности к крушению боинга МН17.

Защита считает, что необходимо провести дополнительное расследование, чтобы установить, был ли МН17 сбит в целях самообороны, напоминает он.

«Пулатов поясняет свои запросы на дорасследование рядом предположений, которые на поверку оказываются неверными», — поясняет прокурор.

Сперва он рассматривает версию об ошибке. Пулатов утверждает, что в небе в тот день должен был быть военный самолет — только таким образом, по его мнению можно доказать преступный умысел сбить боинг. Но, по мнению обвинения, это неверное утверждение.

«Мы ранее проводили параллели с убийствами по ошибке, которые случаются именно потому, что убийца ждал кого-то в определенном месте, но в результате жертвой оказался кто-то другой. Такая же ситуация и тут», — напоминает Вард Фердинандуссе.

Он поясняет, что версия об ошибке возможна, если ожидали военный самолет, но он не прилетел. При этом утверждение, что военный самолет — то же самое, что и истребитель, также не верно. Но это неверное суждение приводит Пулатова к выводу, что прокуратура не может одновременно говорить, что нет доказательств того, что был военный самолет, и при этом говорить, что есть доказательства, чтобы думать, что 17 июля 2014 было намерение сбить военные самолет.

«Эта логическая ошибка похожа на ту, когда говорят, что собака это домашнее животное, поэтому все домашние животные — собаки», — поясняет на простом примере прокурор.

Не все военные самолеты — истребители, продолжает свою мысль обвинитель. Например, есть военный транспортировщик — Ан-26 и Ил- 76. В первых своих разговорах сепаратисты как раз говорят о сбитии Ан-26. За несколько дней до крушения МН17, 14 июля 2014, на востоке Украины был сбит другой Ан-26. И за месяц до этого, в июне 2014, сбили Ил-76. Погибли 49 человек, находившихся на борту.

Пулатов создает путаницу в мотивах, считает прокурор и начинает с простого объяснения: намерение — это то, что кто-то хочет сделать, а мотив — это почему он хочет сделать. Он напоминает, что на подготовительном процессе обсуждают вопрос о том, нужно ли дальнейшее расследование.

Намерение нужно доказать, мотив нет. У обвиняемых должно было быть намерение использовать БУК, для атаки на самолет и у следствия нет сомнений в таком намерении.

«Когда ракета БУКа сбивает самолет — то делает именно то, для чего она была произведена. Ракета БУК не создана для нарезки огурцов. Это не часть клейкой ленты», — сыплет образами Фердинандуссе.

Прокурор Вард Фердинандуссе на заседании Окружного суда Гааги по делу о катастрофе MH17. Скриншот судебной трансляции 12 ноября 2020 года

Прокурор напоминает, что следствие стремилось доказать намерение сепаратистов просто сбить любой самолет. Какой именно самолет хотели сбить, почему и что привело к тому, чтобы они нажали кнопку запуска, это не вопросы, на которые нужно отвечать в этом суде, считает он.

Ответы на эти вопросы важны для многих родственников. И, возможно, в будущем их рассмотрят в других делах в отношении других обвиняемых. Поэтому мы были бы рады, если бы на получить эти ответы, но не в рамках сегодняшнего дела», — говорит Фердинандуссе.

В вопросе о преднамеренности действий также не релевантно то, какой именно самолет хотели сбить, продолжает гособвинитель. Пулатов и его сообщники провели несколько дней за разговорами, о том, что они хотели бы получить ЗРК БУК, чтобы решить свою проблему воздушных атак украинских сил, напоминает он. Предельно ясно, если было намерение сбить самолет, а значит есть преднамеренность.

Пулатов не отрицает, что 16 июля 2014 он обсуждал поставку БУКа с другими, но теперь утверждает, что говорил о БУКе, чтобы ввести в заблуждение врага, то есть говорил не о реально существующем ЗРК. «Если это правда, что Пулатов говорил по телефону о воображаемом БУКе, и он не имеет ничего общего к крушению МН17, тогда суд его оправдает. И нам не стоит обсуждать вопрос о намерении и преднамеренности», — убеждает прокурор суд.

Аргументы Пулатова о самообороне, обвинение также считает нерелевантными. «Самозащита — это оправданная защита себя или другого человека. Возможно даже, что человек верит, что действовал в целях самозащиты, но не прав», — напоминает прокурор об определении и добавляет, что попытка обвиняемого найти основания для оправдания, не может быть причиной для дальнейшего расследования.

Фердинандуссе снова поясняет терминологию: превышение самообороны означает, что кто-то во время самообороны действует больше, чем требуется, но это можно понять, учитывая условия ситуации.

«Пулатов забывает, что самооборона нерелевантна в этом деле. Действие, которое можно оправдать, должно быть хотя бы социально-принятым и допустимым», — говорит прокурор и предлагает вспомнить реакцию международного сообщества на насилие на Донбассе, начиная с 2014 года. Единственное, кто может заявлять о самозащите в этой ситуации — это украинское правительство, считает он.

«Нет такого понятия как самооборона против самооборооны», — утверждает Фердинандуссе.

Он поясняет : можно говорить о самообороне только тогда, когда есть настоящая необходимость в ней. Поэтому, заявление о самообороне означает, что подозреваемый поступил правильно — он в моральном плане поступил так, как бы сделал любой в такой ситуации. «И это нельзя прилепить к крушению МН17», — отмечает прокурор.

Если суд решит, что БУК российской армии сбил МН17, это будет означать нарушение украинского суверенитета и территориальной целостности. Посылать войска в другую страну без разрешения это международное преступление — входят ли они на территорию, чтобы угрожать или по каким либо другим причинам. То что использование БУКа было неоправданным также следует из того, что все, кто был вовлечен в это, годами пытались избежать ответственности. «Как воры ночью», — считает обвинитель.

Прокурор Фердинандуссе переходит к ходатайству Пулатова о дорасследовании телефонного разговора с боевиком под позывным «Корееец». Во время октябрьского интервью, которое адвокаты обвиняемого демонстрировали суду на прошлой неделе, Пулатову включали запись этого разговора.

На ней некто с позывным «Кореец» якобы звонит Пулатову в день катастрофы в 19:01 и докладывает, что его «брат по крови сбил «сушку», которая перед этим якобы сбила гражданский самолет. Пулатов во время интервью не узнал участников разговора, но предположил, что речь идет о ЗРК «Стрела-10», из которого сбили истребитель «СУ-25». В то же время, он признал, что номер, на который звонил «Кореец» действительно принадлежал ему.

Прокуратура пришла к заключению, что Пулатов не узнает только тот голос, абонента, разговаривающего по его собственному номеру. Возможно, это потому что разговор шел в более возбужденном состоянии, чем другие перехваты в деле — так его описали члены следственной группы, говорящие на русском. Обвинению до сих пор до конца не ясно, признает ли Пулатов голос «Корейца»?

В деле есть еще несколько разговоров, между абонентом номера ***511 (принадлежавшего Пулатову) и «Корейцем». Так, 16 июля в 13:22 Кореец сообщал Пулатову, что с ним в этот момент находится «зушка» с экипажем, а Пулатов приказывает ему выдвигаться в Степановку. Под «зушкой» учасники разговора скорее всего подразумевают зенитную установку ЗУ-23.

На другом перехвате спустя два часа Пулатов указывает «Корейцу», что тот должен контролировать небо, потому что «сукин сын там летает». Пулатову и его адвокатам дали доступ к этим разговорам. У следствия есть записи и других переговоров между Пулатовым и «Корейцем», но они не включены в дело, как нерелевантные.

Прокуратура считает, что необходимости дорасследовать разговор от 17 июля нет на предмет манипуляций и фальсификаций, ведь единственное, что Пулатов сообщает: он не узнает свой голос в этом разговоре. Но это не признак манипуляции — обвиняемый и его адвокаты могли бы прослушать сотни перехватов с этого телефона и проверить метаданные и траффик.

По сути, Олег Пулатов оспаривает подлинность только одного телефонного разговора. Прокуратура считает, что это лишь подтверждает то, что с разговорами не было никаких манипуляций. Тем более, что защита Пулатова не уточняет, какие именно манипуляции могли быть проведены с той едиснтвенной записью.

«Возможно, действительно, кто-то другой говорил тогда с «Корейцем», — говорит прокурор Фердинандуссе, — Но тогда видео-заявление Пулатова порождает новые вопросы: Пулатов знает «Корейца» или нет? Слушал ли Пулатов другие разговоры, к которым у него есть доступ, и на которых есть голос «Корейца»? Разговор с «Корейцем» не существует ведь сам по себе»

Он поясняет, что незадолго до упомянутого разговора, Пулатов позвонил обвиняемому Леониду Харченко — тот тоже рассказывал о сбитой «сушке». Меньше чем через час после разговора с «Корейцем», Пулатов позвонил обвиняемому Сергею Дубинскому и рассказал ему, о том, что БУК сбил «сушку» после того как «сушка» сбила боинг. Этот разговор — часть серии связанных между собой разговоров на ту же тему, утверждает прокурор и предлагает Олегу Пулатову освежить свою память, изучив весь массив перехватов.

Обвинение просит присоединить к материалам дела недавнее интервью Дубинского Бонанзе, а также удовлетворить ходатайство Олега Пулатова и допросить Дубинского как свидетеля по его делу.

Защита также хотел допросить обвиняемых Харченко и Гиркина, но в качестве свидетелей в деле Олега Пулатова.

«Нам не нужно объяснять, почему он (Пулатов — Ґ) этого хочет. Они были вместе, тесно работали 17 июля 2014 года, и в то время вообще. И мы обвиняем их в том, что они вместе совершили преступление», — говорит на это прокурор Фердинандуссе.

Он напоминает, что обвинение и следствие не единожды пыталось допросить Леонида Харченко — но у них так и не вышло. Его адрес и место нахождения неизвестны.

Обвиняемый в деле о крушении боинга МН17 Леонид Харченко («Крот»). Фото: из расследования Bellingcat

Обвинение знает, где живет Игорь Гиркин, но он заявил четко несколько раз, что не хочет участвовать в суде. Отвечать на вопросы прокуратуры, переданные через российские власти, он не стал. В апреле-мае этого года Гиркин в интервью еще раз сказал, что не будет сотрудничать в рамках этого уголовного дела. «То есть есть причины предполагать, что Гиркин и Харченко не будут участвовать в допросе. Поэтому ходатайство надо отклонить», — заключает прокурор, но говорит, что Сергеем Дубинским складывается другая ситуация.

Дубинский отказывался сотрудничать, но недавно дал интервью, в котором обсуждал с журналисткой обвинение против него.

В марте прокуратура заявляла, что будет рада услышать позицию подсудимых в деле и обязалась должна защищать законные интересы обвиняемых. Поэтому прокурор предлагает показать это интервью Дубинского, чтобы услышать его позицию по делу. Также прокуратура ходатайствует присоединить это видео к материалам дела по всем четырем обвиняемым.

«Мы внимательно слушали, что говорил Дубинский. Очень важно, что он и Пулатов прокомментировали обвинения против них» ,- отметил Вард Фердинандуссе.

Дубинский говорил, что перехваченные разговоры были подделаны, и его команда получила информацию об украинском БУКе в Зарощенском 17 июля 2014. Но он не говорит, от кого получил эту информацию. Далее он говорит, что он не обсуждал ЗРК БУК с кем-либо из Минобороны РФ или с военнослужащими 54-й бригады Зенитно-ракетных войск РФ. Это очень узкие отрицания обвинений против него, считает прокуратура.

Дубинскому вменяется то, что он руководил транспортировкой БУКа. Он несколько раз подтвердил это в перехваченных разговорах, сказал это свидетелю и на интернет-форуме glav.su. 24 июля 2015 пользователь , которого идентифицировали как Дубинского, отправил сообщение: «Я повторюсь, в отношении Боинга — никаких комменатриев. Потому что я не имею ничего общего с БУКом, кроме транспортировки».

Обвинения Дубинского в манипуляциях с перехватами очень неконкретное. Прокуратура уже просила экспертов проверить возможность манипуляций с телефонными разговорами. Вывод был прост: общие обвинения в манипуляциях нельзя расследовать, нужны более четкие указания.

В интервью Дубинский говорит, что он следит за производством, но потом он заявляет, что телефонные разговоры — подделка.

«Дубинский, если он следит за делом, должен знать, что такое обвинение не может быть расследовано экспертами», — отмечает прокурор.

В этом интервью Дубинский не комментирует другие многочисленные разговоры по телефону, которые обвинение представляло суду, и они есть в открытом доступе. Единственный разговор, который он опровергает — это разговор 17 июля 2014 в 17:42 с боевиком «Боцманом». Украинская СБУ уже опубликовала фрагменты разговора. Прокурор предлагает прослушать его полностью, без сокращений.

Дубинский утверждает, что этот разговор состоялся за день до катастрофы. Следствие проверило данные перехватов обоих участников разговора и метаданные — они показывают, что разговор произошел 17 июля. Если с файлом и была проведена какая-то манипуляция, то очень сложная — не только кусками перехваченных разговоров, а и с метаданными, отмечает прокурор.

Датировку Дубинского опровергает и содержания разговора. На нем Дубинский говорит, что разведбат взял Мариновку вчера (то есть 15 июля, по его версии) — из доказательств в деле же следует, что эта операция прошла именно 16 июля, . В разговоре Дубинский также говорит «вчера две «сушки» сбили» — несколько источников следствия указали, что два украинских самолета были сбиты именно 16 июля, а не 15 июля.

Дубинский также утверждает, что он в Мариновке. Расследование других перехватов в сравнении с данными трафика показывает, что Дубинский не был в Маринковке 16 или 17 июля — он был в Донецке. Возможно, что он нарочно дает запутывающую информацию по телефону, как ранее утверждал Пулатов. Чтобы запутать врага или все же собственных коллег?

В некоторых сообщениях в интернете Пулатов говорит про Дубинского, что тот может выдумывать, любит казаться важным, но большую часть конфликта провел обогащаясь. Поэтому возможно, что во время разговора с «Боцманом» Дубинский сидит в штабе и лишь притворяется , что находится на фронте со своими людьми.

Фрагмент разговора между Сергеем Дубинским и боевиком «Боцманом», перехваченный СБУ. Участники обсуждают сбитую «сушку», БУК и «черные ящики». Скриншот судебнного заседания по делу о катастрофе MH17 13 ноября 2020

Прокуратура не считает, что нужно дополнительно исследовать запись это разговора, только потому, что так предполагает сам Дубинский — в материалах дела уже достаточно свидетельств обратного.

Под конец своего интервью журналистке Bonanza Media Дубинский говорит, что готов отвечать на дальнейшие вопросы следствия в России и даже пройти детектор лжи. Он просит прислать ему вопросы заранее и хочет сам решать, на из них отвечать.

Прокурор Фердинандуссе напоминает: у обвинения много вопросов к Дубинскому. Например, он оспаривает дату перехваченного разговора, но не его содержание- это уже причина для допроса допросить. 6 февраля 2015 Гиркин заявил властям России: 17 июля 2014 его проинформировали, о том, что его боевики сбили самолет. Следствие хотело бы услышать, что Дубинский знает об этом и может ли он сказать, где находится сбитый самолет — если это не МН17?

«Мы считаем, что ходатайство защиты Пулатова нужно удовлетворить — допросить Дубинского как свидетеля по делу Пулатова. Проходить детектор лжи не обязательно», — заключает прокурор

Интервью Сергея Дубинского было опубликованного онлайн-изданием Bonanza Media в конце октября. Отставной российский полковник беседовал с со-основательницей издания Яной Ерлашовой, ранее работавшей на телеканале Russia Today — международном телевещателе, финансируемым российским правительством.

Основанная в 2019 году Bonanza Media с первых месяцев своей работы сконцентрировалась на распространении конспирологических теорий вокруг катастрофы MH17 и критике официального следствия. Как показывает, опубликованное 12 ноября расследование независимой группы расследователей Bellingcat — журналисты издания работали в тесном контакте с Главным разведывательным управлением Минобороны РФ.

В своем материале Bellingcat, чья команда и сама была объектом нападок Bonanza Media, утверждает, что нидерландский журналист Макс ван дер Верфф — еще один со-основатель Bonanza — еще в 2015 году активно пытался собирать «доказательства» непричастности боевиков «ДНР» к катастрофе. Об этом якобы свидетельствует его переписка с Татьяной Егоровой — бывшей руководительницей Министерства информации «ДНР», отвечавшей за аккредитацию иностранных журналистов. Почтовый ящик Егоровой был взломан в 2016 году, предположительно украинскими хакерами, которые опубликовали архивы ее переписок.

На взломе почтовых ящиков строятся и новые обвинения против Bonanza Media в сотрудничестве с ГРУ. Bellingcat утверждает, что анонимная группа хактивистов передала им дампы взломанных почтовых ящиков офицеров российской разведки — Сергея Чебанова и Андрея Ильченко. Содержание почтовых ящиков, а также полученные из другого анонимного источника данные о биллинге телефонов разведчиков свидетельствует — именно они координировали показ «фильма-расследования» Bonanza Media в 2019 году, а также поездку журналистов на неподконтрольные территории Донецкой области в январе 2020 года.

Далее прокурор Вард Фердинандуссе отказывает Пулатову еще в ряде ходатайств о допросе свидетелей. Причины те же — прошения недостаточно обоснованные, в материалах дела есть уже достаточно доказательств по вопросам, которые интересуют адвокатов Пулатова, к тому же их задают слишком поздно.

Например, обвинение отказывает в ходатайстве допросить Александра Дудниченко — одного из сепартистов-собеседников Олега Пулатова. Следствие выяснило, что в июле 2014 он получал данные разведки о перемещении по воздуху украинских вооруженных сил. С 15 июля и далее он пытался связаться с Пулатовым, чтобы передать информацию. Телефон Дудниченко, как и телефон Пулатова, единственные, с которых 17 июля контактировали с номером ***3655 —  вероятно принадлежавшему одному из членов экипажа БУКа или кого-то, кто контактировал тесно с экипажем.

Телефон Дудниченко единственный, который коммуницирует с абонентом ***3655 17 июля в течении 60 секунд, в 14:00 — в это время БУК прибыл на боевую позицию под  Первомайским. Пару минут спустя Пулатов и пользователь ***3655 тоже устанавливают контакт.

Следствие показывает, что Дудниченко спустя полчаса после этого разговора позвонил источнику в разведке с позывным «Тигр», у которого был доступ к информации с нескольких аэродромов. В этом телефонном разговоре Дудниченко попросил «Тигра» проинформировать его срочно, как только будут «новые гости». В разговоре с неизвестным за несколько минут до разговора с «Тигром», Дудниченко говорит, о важности оперативной связи с источником.

Обвинению понятно, почему Пулатов заинтересован в допросе Дудниченко. Нидерандская прокуратура уже отправляла запрос украинским властям на этой неделе — там ответили, что не знают, где находится Дудниченко. СБУ вызывала его на допрос еще в 2017 году и уже несколько лет разыскивает за преступления на Востоке Украины. Вероятно, он до сих пор находится на неподконтрольных территориях. Поэтому, считает прокурор Фердинандуссе, это ходатайство нельзя исполнить.

Еще одно ходатайство адвокатов касалось допроса всех служащих 53-бригады Зенитно-ракетных войск РФ, в нем упоминались даже несколько конкретных имен. Прокуратура не видит оснований отвечать на него. Вызов  свидетелей должен быть четким и убеждающим, напоминает прокурор, в запросе же адвокатов не понятно, кого именно допрашивать.

К тому же обвинение напоминает, что следствие уже отправляло в Россию запросы связанные с 53-й бригадой. В 2018 году в официальном обращении к российским властям JIT просила рассказать о месторасположении БУКа между 23 июня-23 июля 2014 года и раскрыть имена командиров, ответственных за ЗРК в период с 15 по 19 июля, а также членов экипажа. В ответе от 25 октября 2018 года указано лишь, что в июле 2014 года на территории Донецкой и Луганской области не было ни одного русского ЗРК.

«РФ не хочет отвечать на этот вопрос годами», — резюмирует прокурор.

После перерыва слово просит адвокат Бауден ван Эйк. Он требует, чтобы обвинение смягчило он своих выступлений — язвительные замечания и критика работы защитников, по его словам уже привели к конфликту. В перерыве к его коллеге Сабине тем Дуссхате возле туалета подошла одна из родственниц погибших и вела себя агрессивно. По этой причине адвокатка отсутствует в зале заседаний — ей необходимо прийти в себя.

Ван Эйк вступает в небольшую перепалку с прокуратурой. После слово все же берет прокурор Тейс Бергер.

Суд и прокуратура выражают свое сожаление по поводу инцидента.

Тейс Бергер анонсирует, что финальная часть выступлений прокуратуры будет касаться процедурных вопросов и обещает пропускать совсем уж мелкие детали.
Он просит приобщить интервью защиты с Пулатовым и интервью Дубинского Bonanza Media к делам против всех четырех обвиняемых, а также проверить расшировку интервью судебных переводчиков.

Он также предлагает показать видео допроса одного из анонимных свидетелей в ответ на видеоинтервью обвиняемых.

Что же касается остальных ходатайств, то обвинение традиционно просит их отклонить. В частности, прокуратура не представляет возможным установить личности многих сепаратистов, которых требует допросить защита. Многие из них, возможно, не заслуживают доверия, говорит Тейс Бергер, приводя пример боевика с позывным «Монгол», который спустя пару часов после катастрофы говорит своей жене по телефону, что именно «они сбили Боинг случайно», а спустя пару дней в другом разговоре уже утверждает обратное. К тому же многие сепартисты, о допросе которых ходатайствуют адвокаты, уже вероятно мертвы.

Тейс Бергер считает бессмысленной дополнительную проверку маршрута БУКа — его подтверждают различные доказательства: данные биллинга, свидетельства, фото и видеозаписи. К тому же, говорит он, следствию известно, что потому же маршруту за несколько дней до трагедии двигалась и другая российская техника. Подробнее эти маршруты еще в 2016 году разбирали расследователи Bellingcat.

Когда прокурор Бергер заканчиват, его коллега Вард Фердинандуссе берет слово для короткой ремарки. Он просит, чтобы сторона защиты не перебивали его и его коллег, как это сделал адвокат Бауден ван Эйк незадолго до этого.

«Каждый из нас делает свою работу. Наша позиция, что все должны поддерживать мирный диалог и не выносить претензии за границы зала суда», говорит прокурор.

Судья передает слово представителям родственников. Адвокат Петер Лангстраат просит всех понимать состояние родственников погибших и не судить их строго за эмоциональные выходки.

Совет правовой помощи родственникам жертв катастрофы в очередной раз жалуется на недостаточный доступ к материалам дела. Адвокаты говорили об этом и ранее после того, как файлы в ограниченном объеме раскрыли им в конце марта.

Из раскрытых материалов не до конца понятна конкретная роль обвиняемых и даже их иерархия, говорит адвокат Лангстраат. Эта информация нужна Совету родственников для подготовки гражанских исков о компенсации ущерба, поясняет он, адвокаты не собираются раскрывать материалы дела прессе или передавать ее третим лицам.

«Не знаю любите ли вы стихи, ваша честь, — обращается к судье Лангстраат и цитирует песню какой-то нидерландской группы «ты понимаешь, о чем будешь скучать, только когда этого не станет», — В этом деле мы тоже не можем понять, какой именно информации нам не хватает».

Представитель совета родственников приводит пример: из дела Пулатова им открыли лишь 70 страниц. Большую часть информации о расследовании адвокаты потерпевших получили из июньской презентации прокуратуры, а не в процессуальном порядке. Он еще раз обещает, что раскрытые материалы не покинут пределов офисов девяти адвокатов Совета.

После перерыва судья передает слово адвокатам Олега Пулатова. Начинает Сабина тем Дуссхате, вернувшаяся в зал после инцидента с одной из родственниц погибших.

«Ко мне обратились в манере, к которой я не была готова за пределами зала судебных заседаний, — говорит адвокатка взволнованно, — Это не значит, что я не понимаю, в каком состоянии находятся потерпевшие, и что думают о нас и что им нужно высказаться. Мы все вовлечены в это дело».

Председательствующий судья Хейндрик Стейнгаюс еще раз призывает участников заседания относится друг к другу с уважением и пониманием.

Слово вновь берет адвокат Баудейн ван Эйк. Вместе с коллегой он собирается отвечать на претензии прокуратуры к ходатайствам защиты весь оставшийся день.

Баудейн ван Эйк благодарит прокуратуру за замечания, но считает многие из них несправедливыми. Говоря о несвоевременности поданных запросов, обвинение, по его словам не учитывает все те ограничения, которые наложила эпидемия на защиту, и без того отягощенную большим объемом материалов дела.

Адвокат напоминает суду, что ему пришлось переводит большинство экспертиз на русский язык, чтобы показать их Олегу Пулатову — его заключение, как военного специалиста было важно для понимания сути дела.

«Нашего клиента считали подозреваемым еще с 2016 года, но публично объявили об этом только в июле 2019 года, предъявив его как трофей международной прессе», — говорит ван Эйк.

Он признает, что Пулатова вызывали в качестве обвиняемого через сообщения «ВКонтакте», но считает это способ непроцессуальным — не удивительно, что обвиняемый на них не ответил.

Бауден ван Эйк напоминает, что он и его коллега вошли в дело только в начале 2020 года, а уже в марте весь мир был парализован из-за эпидемии коронавируса. Поэтому претензии в затягивании слушаний запросами он считает некорректными. Адвокат снова просит суд «не гнать коней» и не превращать процесс в «танкер, чей путь уже нельзя изменить».

Затем ван Эйк переходит к конкретным претензиям прокуратуры. Начинает с допроса экспертов, в непредвзятость и компетентность которых предлагает верить обвинение. В ответ на это он демонстрирует распечатку с сайта Нидерландского института судебных экспертиз,о том какие логические ошибки о заключениях экспертов часто допускают защитники и обвинители.

Адвокат еще раз поясняет: защита Пулатова считает односторонними исследования останков поражающих элементов и других элементов ракеты, которую эксперты признали ракетой «БУКа», и поэтому хочет допросить авторов отчета.

«Из отчета неясно, почему эксперты решили не исследовать пять металлических фрагментов из обломков самолета. Пусть авторы сами нам это объяснят», — говорит он.

Перебирая другие претензии обвинения, в частности их отвод ходатайств на нализ изображений из соцсетей, ван Эйк между прочим жалуется, что в деле до сих пор не предметного указателя всех отчетов, изображений и других материалов.

Адвокат недоумевает, почему в ответ на просьбу добавить в дело заявление эксперта RT Петра Хайсенко — блогера и бывшего пилота, который называл себя экспертом в эфире канала RT — обвинение якобы сравнило этот документ с руководством для швейной машинки и прислало ему ссылку на сайт производителя Singer.

После перерыва слово снова берет адвокатка Олега Пулатова Сабина тем Дуссхате. Она начинает с вопроса, который судья Стейнгаюс задавал еще на прошлой неделе: каким образом защита собирается допрашивать множество свидетелей — участников телефонных перехватов, если их личности не установлены. Ссылаясь на нидерландский уголовно-процессуальный кодекс, защитница пытается доказать, что идентификация таких свидетелей — задача следствия, а не защиты.

«Если следствие установило по телефонным данным маршрут «БУКа», то, вероятно, оно сможет и установить личности и местонахождение свидетелей», — говорит она.

Сабина тем Дуссхате недоумевает, почему следствие сотрудничая с Украиной может добиться и получить данные о владельце поля под Первомайским, но не может наладить контакт с Россией и найти свидетелей из 53-й «тем более что Россия всегда поясняет, почему не может выполнить какой-то запрос следствия».

Она не соглашается с запросом прокуратуры на проверку перевода интервью Олега Пулатова — ранее обвинение обращало внимание на расхождения в английском теесте и словах самого обвиняемого.

«У нас нет причин сомневаться в компетентности нашей переводчицы», – говорит она.

Защита Пулатова протестует против намерения прокуроров показать суду видеозапись допроса анонимного свидетеля M58 — боевика «ДНР», охранявшего участок неподалеку от места запуска ракеты и ставшего свидетелем атаки.

Повторяя тактику обвинения, тем Дуссхате называет такой запрос необоснованным — поскольку точно не указано, что именно таким образом хочет представить суду прокуратура.

Адвокатка возвращается к своему ходатайству о допросе предположительно мертвых свидетелей, например, «главу ДНР» Александра Захарченко.

«Обвинение пыталось выставить нас смех и всякие «беллингкэты» разнесли по твиттеру, что мы собираемся допрашивать мертвецов. Но ведь в деле нет точных документированных подтверждений о смерти этих людей. Там написано лишь «предположительно мертвы», — оправдывается она.

Тем Дуссхате недоумевает, почему прокуратура считает, что адвокаты не могут проводить расследование и устанавливать факты. Задача этого суда — установление истины, поэтому непонятно, почему прокуратура мешает нам это делать, возмущается адвокатака. Именно поэтому, считает она надо уделять особое внимание фактам, которые идут в разрез с основным сценарием. В качестве примера она снова приводит свидетелей, якобы видевших военные самолеты рядом с боингом незадолго до катастрофы.

В ответ на аргументы прокуратуры о том, что следствие анализировало 2400 фотографий различных ЗРК «БУК», сравнивая их с фото и видео, сделанными на Донбассе, защита просит приобщить их все к делу. Именно факт наличия большого количества изображений требует допроса украинского военного, дававшего интервью блогеру Анатолию Шарию, о том как он транспортировал БУК из Луганска в Краматорск.

Было это в марте 2014 года, еще до начала вооруженного конфликта на Донбассе, но самоходная установка якобы имела бортовой номер 312, что совпадает с частично затертой нумерацией с июльских изображений «БУКа» — 3Х2. Украинский «БУК» тоже перевозили на белом тягаче, его фото всплывали при обсуждении июльских изображений российского «БУКа».

«Вдруг он узнает свой «БУК» на фотографиях», — предполагает тем Дуссхате

Приводя в качестве пример один из запросов к следственному судье адвокатка снова обвиняет прокуратуру в том, что те используют в отношение защиты «некорректный тон и набор слов».

«Поэтому некоторые родственники, возможно, видят нас не так, как мы того заслуживаем», — возвращается она к сегодняшнему инциденту в кулуарах.

Под конец своего выступления Сабина тем Дуссхате заявляет, что прокуроры слишком буквально воспринимают интервью ее клиента, представленное на прошлой неделе. То, что Пулатов на записи не оспаривает подлинность проигранных ему телефонных переговоров, не означает, что он подтверждает их подлинность.

Под конец суд снова предоставляет слово стороне обвинения.

Прокурор Тейс Бергер обращает внимание: только что, под конец слушаний, защита подала новые ходатайства. Он просит суд не отвечать на них, пока прокуратура не подаст свои письменные замечания.

Он еще раз просит отклонить ходатайства о допросе новых «свидетелей истребителя», объясняя, что таких «очевидцев» в деле хватает — их показания не подтверждаются. Он также во второй раз просит отклонить допрос Петра Хайсенко — человека, чья экспертиза ничем не подтверждена.

После с короткой ремаркой встает прокурор Вард Фердинандуссе — он обращается к Совету родственников и просит лично обсудить с ним, какие именно документы нужны им для подготовки гражданских исков о компенсации. Раскрывать все материалы дела адвокатам потерпевшим он по-прежнему отказывается.

Петер Лангстраат соглашается на встречу, но не отказывается от своего запроса на раскрытие всех материалов дела.

Председательствующий судья Хейндрик Стейнгаюс вновь объявляет небольшой перерыв.

После перерыва судья Стейнгаюс закрывает заседание.

25 ноября суд собирается ответить на запросы адвокатов Олега Пулатова и прокуратуры.

Судебный процесс в отношение остальных трех обвиняемых: Игоря Гиркина, Сергея Дубинского и Леонида Харченко продолжится уже в следующем году — 1 февраля.