Невозможно попрощаться. Три недели нидерландский суд слушал родственников погибших в крушении МН17
Хенсен Деборст. Скриншот с трансляции заседания в Окружном суде Гааги
Более 90 членов семей погибших в катастрофе рассказали о тех, кого потеряли, о своей травме, горе, и призвали виновных, наконец, признать ответственность.
«Ґрати» рассказывают, как прошел очередной, возможно, самый тяжелый и важный этап судебного процесса.
«Мы прощались на три недели, но это стало прощанием навсегда», — с этих слов жительница Нидерландов Сандра Тиммерс начала свою речь в Окружном суде Гааги, где с марта 2020 года слушают дело об убийстве пассажиров и экипажа рейса МН17 «Малайзийских авиалиний».
Катастрофа произошла в небе над Донецкой областью 17 июля 2014 года. Прокуратура Нидерландов доказывает в суде, что самолет сбили ракетой зенитно-ракетного комплекса «БУК», завезенного на неподконтрольные территории из России, и к этому причастны четверо пророссийских боевиков.
Сандра Тиммерс. Скриншот с трансляции заседания в Окружном суде Гааги
Сандра Тиммерс потеряла в катастрофе отца Герардуса и мать Йоханну. Они ехали в отпуск своей мечты — в Индонезию, на Бали и Яву — планировали путешествовать на велосипедах. Но 17 июля жизнь семьи изменилась навсегда.
«Имена погибших появились в СМИ, и ничего не было как прежде», — вспоминает Сандра, сдерживая слезы.
Она одна из более 90 родственников, которые воспользовались своим правом выступить в суде и рассказать, как они переживают трагедию, случившуюся семь лет назад. А также высказаться о судебном процессе и следствии.
Жители Нидерландов в большинстве своем выступали в зале суда лично, и говорили не только за себя, но и других членов семьи. Родственники погибших из других стран, таких как Австралия, Индонезия, получили возможность высказаться онлайн по видео. Некоторые не хотели выступать вживую, и в зале юридического комплекса Схипхол, где идет процесс, смотрели видеозапись их обращения либо адвокаты зачитывали письменное заявление. Несколько родственников попросили не показывать их лицо или же вообще не транслировать их речь.
Суд согласился на все условия. Коллегия судей во главе с председательствующим Хейндриком Стейнгаюсом выслушали всех с подчеркнутым тактом и вниманием.
«Говорят, что в сложных уголовных процессах нужно всегда использовать голову, но в течении этих недель мы держали открытыми сердца, чтобы принять то, что мы слышали», — сказал судья Стейнгаюс, резюмируя прошедшие 10 дней слушаний.
Родственники погибших в ответ благодарили суд за уважительное обращение с ними.
В процессе гораздо больше потерпевших. Только на данный момент было заявлено 299 гражданских исков о моральной компенсации.
Как отметила Арлетт Схейнс из группы адвокатов Совета правовой помощи жертвам катастрофы, последние недели были уникальными в истории нидерландском системы уголовного правосудия. Впервые такое большое количество родственников погибших имели возможность обратиться к суду.
Национальная катастрофа
«Это самая большая атака на нидерландское гражданское население со времен Второй мировой», — заявила адвокатка Схейнс в суде.
Две трети пассажиров — 193 взрослых и детей — на борту авиалайнера были гражданами Нидерландов. Крушение МН17 стало национальной катастрофой. Впервые за пол столетия в стране объявили всеобщий день траура, когда 23 июля 2014 года в Эйндховен из Харькова на военных самолетах прибыли первые гробы с останками погибших.
«Ожидание в неизвестности было очень болезненным. Когда тела вернули, мы ездили в аэропорт Эйндховена каждый день. Мы не знали, в каком гробу ее тело. Только пять недель спустя мы получили сообщение, что ее идентифицировали. Ее тело было целым, но украшений не нашли», — вспоминал в суде Яб Бай.
Он потерял в катастрофе старшую дочь Джойс. Она летела в Малайзию, где планировала заниматься волонтерской деятельностью. Яб должен был встретиться с Джойс в Куала-Лумпур через неделю.
Тело 41-летней женщины нашли без одежды.
«У меня есть только один кроссовок без шнурков. Его нашли на месте крушение и вернули мне. Он не был на ней, когда ее тело нашли», — говорила Бабс, младшая сестра Джойс.
Сестра Джойс Бай — Бабс. Скриншот с трансляции заседания в Окружном суде Гааги
«Как этот ботинок, мне не хватает второго для пары — когда-то мы были такой парой. Я буду чувствовать себя не полной всегда. Как у этого ботинка, моя вторая половина теперь отсутствует», — сказала Бабс.
Ей пришлось попрощаться с сестрой в закрытом гробу.
Родственники 72-летнего Йопа Деро прощались с ним трижды. Последние его останки идентифицировали в январе 2018 года.
«Я смотрел на что-то, что не мог опознать. И возможно, это было к лучшему», — говорил в суде Паул Деро, его сын.
Он, брат и сестра хоронили части скелета и черепа отца.
В суде Паул вспоминал, как вместе с сестрой Джойс провожали отца на самолет в аэропорт Схипхол.
«Она взволнованно спросила, не боится ли он лететь над Украиной? Отец как крутой мужик сказал: «Мы будем высоко в небе». К тому же «Малайзийские авиалинии» были его любимыми», — рассказывал Паул.
Паул Деро и его сестра Джойс. Скриншот с трансляции заседания в Окружном суде Гааги
Он признался, что не сразу решился выступить в суде — подтвердил свое участие за две недели до начала слушаний.
«Сначала я думал, что это будет слишком тяжело. Что я скажу? Какая цель этого? Я также не верил в правосудие. Раскроют ли нам правду?», — сказал Паул.
Астрид Кроун и сестра Луиз тоже потеряли родителей в катастрофе — Хэнка и Инне. Отцу было 57 лет, а матери — 52. Они любили путешествовать, были активными членами местного сообщества, у них был свой бизнес — магазины оптики, которые были одновременно общественными центрами, где можно выпить кофе и пообщаться с друзьями. После их смерти Астрид, тогда ей было 27 лет, пришлось заниматься продажей бизнеса, освобождать дом, где она и сестра провели детство.
«Внезапно ты остаешься сама по себе, с младшей сестрой. Все становится сложным. Мое основание пошатнулось из-за невероятно жестокого преступления. В один момент, одним махом», — говорила Астрид.
«Как теперь жить свободно, если возможно, чтобы в небе сбили гражданский самолет? — она до сих пор задается этим вопросом. — Как гражданин Нидерландов ты можешь просто стать жертвой массового убийства в войне на границе Европы… Больше нет никакой безопасности».
Сестры Франциска и Хендрика Вон дер Хинен выступали в суде за две семьи: нидерландскую и индонезийскую. В катастрофе погибло пятеро их близких: Йоханнес Вон дер Хинен, брат Франциски и Хендрики, его жена Шализа Дева и трое детей. Их останки покоятся в двух могилах: в 2014 году их похоронили в Австралии, где был дом Йоханнеса и Шализы последние пять с половиной лет, и еще год спустя, когда идентифицировали новые части тела, в Нидерландах — на родине Йоханнеса. Часть останков, по словам сестер, до сих пор находится в Грабово, в Донецкой области, под контролем боевиков.
Погибшие в катастрофе Боинга МН17 Йоханес Вон дер Хинен, его жена Шализа Дева и трое детей. Снимок предоставлен родственниками для Окружного суда Гааги
«Тот факт, что у них у всех по две могилы в двух разных странах на разных концах планеты показывает, насколько не нормальной была их смерть… — говорили в суде Франциска и Хендрика. — Это был террористический акт. Почему сбили коммерческий самолет из страны, которая не имеет отношения к конфликту, к Украине или России? Семь лет спустя — до сих пор нет ответов».
Тысячи родственников и друзей
Масштаб трагедии огромен: помимо граждан Нидерландов на борту были граждане еще из девяти стран. Кроме самих погибших, катастрофа затронула несколько поколений их родственников и близких.
«Самое сложное, что мне приходилось делать — рассказывать моим детям, что их дедушку и бабушку убили», — делился своим горем Мэтью Ходер по видеосвязи из Австралии.
Мэтью Ходер. Скриншот с трансляции заседания в Окружном суде Гааги
К суду обратились и два его брата — Адам и Дэвид. Они все потеряли любимых родителей — Говарда и Сьюзан Ходер.
«Австралийцы, которые тяжело работали и никогда ни о чем не просили. Были активными, здоровыми и наслаждались жизнью, — так их описывал Мэтью. — Они заботились о своей семье — родителях и внуках. Они любили путешествовать. И это стоило им жизни».
Индонезийская семья Парлан потеряла в катастрофе старшего сына Хасни Харди. Он работал в Нидерландах инженером на грузовом судне и заботился о нуждах родителей, живущих в Индонезии. 17 июля его с нетерпением ждали дома. Вся семья готовилась праздновать окончание священного поста — Хари Райя. После гибели Хасни Харди, этот день для его родственников навсегда остался омраченным печалью.
Харди Парлан. Снимок предоставлен родственниками для Окружного суда Гааги
«В то время как мы продолжаем горевать, я надеюсь мир попрощается с ним хорошо — в виде свершенного правосудия», — говорилось в обращении отца Харди, которое в суде зачитал адвокат.
В крушении МН17 погибли муж и жена Ван Мюлвайк — Эмиль и Викилин — вместе с маленькой дочкой Адиндой — они возвращались в Сингапур, где жили последние несколько лет, после каникул в Нидерландах. В суде выступил отец Эмиля — Фриц, который также говорил и за индонезийскую семью его погибшей невестки — Кардиа.
«Когда люди спрашивают, как у нас дела, нет слов, чтобы описать, что мы чувствуем, — рассказывал в суде Фриц, — Мы говорим, что в порядке. Но ты не можешь описать, какая тень нависла над нашими жизнями. Дух и энергия, которая у нас всех была, — вся ушла. 17 июля 2014 мы стали родственниками жертв. И ощущение пустоты нас никогда не покидало».
Незаживающая рана
Семьи погибших до сих пор переживают последствия событий семилетней давности. Родственники рассказывали, что лишились работы, потеряли друзей, ушли из соцсетей или были вынуждены переехать в другую часть города, где их не знают и не тревожат болезненными воспоминаниями.
«С потерей Элземик я потерял часть моей жизни, мое будущее. У меня проблемы с концентрацией. Я в итоге потерял работу в банке. Разговоры с клиентом, который думает, что он платит слишком большой процент — нет, я не мог этого выдержать», — говорил в суде отец Элземик Деборст.
Для него она навсегда останется 17-летней.
После потери своей матери Ниник Юриани 36-летняя Хани чувствует бесконечное одиночество, несмотря на поддержку своего мужа и родных. В суде она предпочла говорить из комнаты пресс-центра, чтобы ее не было видно.
Судьи слушают выступление Хани Патин из пресс-центра суда. Скриншот с трансляции заседания в Окружном суде Гааги
«Я не знала, будут ли у меня силы рассказать мою историю. Все это вскрывает глубокую рану, которая медленно и тяжело заживает. Но ради моей дорогой мамы я буду говорить», — сказала Хани.
Она родилась в Джакарте, Индонезии. Ниник вырастила ее сама. Когда Хани исполнилось 10 лет, мать уехала с ней в Нидерланды, чтобы дать дочери лучшее будущее.
«Я потеряла свою мать, мой образец для подражания, мою наставницу навсегда… Я скучаю по честным советам матери. Она меня поправляла, когда я ошибалась в своих мыслях или действиях. Она всегда учила меня о жизни. Очень сложно быть сильной и оставаться на ногах, когда такое происходит», — говорила Хани.
Через год после катастрофы МН17, в которой погибла 31-летняя Астрид Хорникс, ее матери диагностировали ПТСР, и женщине пришлось проходить психотерапию.
«Семь лет спустя — все еще тяжело. Я хожу к терапевту, принимаю таблетки, чтобы спать. Я прекратила вести свой бизнес — у меня была школа дизайна одежды. Я не могу концентрироваться. У меня больше нет энергии», — рассказывала она.
В суде рядом с ней все время стоял ее муж.
Астрид была учительницей в школе для детей с инвалидностью. И ее смерть сильно повлияла на учеников. Пытаясь смириться с произошедшим, дети рисовали. Потом эти рисунки нанесли на лавочку, которая стала своеобразным мемориалом Астрид.
Родители Астрид Хоникс. Скриншот с трансляции заседания в Окружном суде Гааги
Бабс Бай с тех пор как потеряла свою сестру, избавилась от телевизора. Ей приходится очень осторожно выбирать, какие программы и фильмы смотреть и что читать. Она болезненно переносит попытки журналистов поговорить с ней о ее потере.
Другие родственники тоже говорили, как усугублялось их психологическое состояние из-за постоянных упоминаний о близких в СМИ. А также из-за дезинформации и отказа России и ее боевиков взять на себя ответственность.
«Убийство моих родителей стало мировыми новостями, оно вдруг стало принадлежать обществу. Волны реакции по Нидерландам и всему миру каждый раз, когда начинали отрицать роль российских боевиков во всем этом. Но это все касалось меня, было личным!» — делилась наболевшим Уланда Тиммерс.
В катастрофе погибли ее родители.
Олег Пулатов с адвокаткой Еленой Кутьиной. Один из четверых обвиняемых в деле о крушении боинга МН17.
Скриншот с видео, предоставленного защитой Олега Пулатова на заседании 3 ноября 2020
В первые месяцы трагедии родственникам приходилось самостоятельно разбираться в противоречивой информации в СМИ о том, что на самом деле произошло на Донбассе 17 июля 2014 года.
«Русские говорили, что в катастрофе виновен украинский бомбардировщик, в ЕС и США заявляли, что сепаратисты сбили самолет. Я не мог это все воспринять. А Совбез Нидерландов долгое время давал политически корректные ответы, а не конкретную информацию», — высказывал свое возмущение и отчаяние Паул Деро.
Все это, по его словам, сделало его тревожным.
То же самое переживал Питер Батс, отец 11-летнего Роуена, погибшего в катастрофе.
«Мы все время должны были быть настороже, чтобы не попасться на манипуляции СМИ», — рассказывал Питер.
Питер Батс с семьей. Скриншот с трансляции заседания в Окружном суде Гааги
Родственники погибших, выступая в суде, призывали виновных признать ответственность и рассказать о том, что произошло. Им это необходимо, чтобы окончательно попрощаться со своими близкими.
«Родственники жертв уже семь лет смотрят на произошедшее, как на пазл, который никак не складывается. И мой процесс переживания этого горя не может продвинуться без этой правды», — говорил Ник Вон дер Кратс.
В катастрофе погиб его брат Хюб, мать Барбара с партнером Робертом и их сыном Лоренцо.
В начале процесса в суде зачитали имена всех 298 жертв катастрофы. За прошедшие три недели их родственники смогли дать им голоса и показали их лица. Это отметил судья Хейндрик Стейнгаюс, закрывая блок слушаний в пятницу 24 сентября.
«Вы позволили всем увидеть их сердца и души. Сделать такое — нужна смелость. Но это также означает, что есть потребность делиться такими историями… Суд признателен за то, что теперь имеет более полное представление о людях, которых вы потеряли», — сказал судья, обращаясь к родственникам.
Процесс продолжится с 1 ноября — с изучения исков о компенсации.
