Владимира Сакаду из Севастополя обвиняют в экстремистской деятельности из-за его вероисповедания. В апреле 2017 года Верховный суд России признал «Управленческий центр Свидетелей Иеговы в России» экстремистской организацией и ликвидировал ее. В августе того же года все общины Свидетелей Иеговы внесли в список запрещенных экстремистских организаций. Но Сакада не готов отступить от своей веры. Более того, уголовные преследования Свидетелей Иеговы, считает мужчина, приведут в итоге к еще большему распространению учения среди других заключенных. 

Владимир Сакада рассказал «Ґратам» о своем религиозном выборе, уголовном деле, пребывании в СИЗО и ожидании приговора — публикуем его монолог.

«Тогда мы жили в безбожной стране. А сейчас?»

Я Свидетель Иеговы уже больше 30 лет.. Крестился в 1991 году, тогда еще в другой стране. Свидетели Иеговы живут так, как учит Библия. Это — наше культурное наследие, и, где бы мы ни жили, мы живем по одинаковым принципам. В 2006 году мы переехали вместе с супругой сюда, в Крым. Со временем сюда приехала моя теща, потому что она гипертоник и ей подходил климат.

Я входил в состав местной христианской организации «Свидетели Севастополя». Когда нам запретили  вести свою деятельность и иметь оформленное юридическое лицо, стало понятно, что сейчас будет происходить то, что происходило с верующими в СССР. Государство преследовало меньшинства, особенно религиозные, но тогда мы жили в безбожной стране. А сейчас? 

Даже будучи бывшими членами местной религиозной организации, мы продолжаем осуществлять деятельность, как если бы организация вообще не закрывалась. Вроде бы нам и говорят: вы были «юрлицом» и у вас продолжают происходить богослужения. Однако они были и тогда, когда юридические лица в стране в принципе не оформлялись. Юридическое оформление помогало нам исключительно для хозяйственных дел, если выражаться просто. Теперь это послужило основанием для возбуждения дела. Хозяйственными делами мы теперь не занимаемся, и все, что мы имели после запрета нашей деятельности, отошло государству.

Знаете, как это выглядит? Как когда-то в 90-х бандиты забирали имущество и присваивали себе, рэкет, так происходит и сейчас — пришли люди и заявляют, что это — их собственность и до нас ничего не было.

С отменой юридического лица хотели отменить и нас. Но я привык жить определенным образом. Получается, что даже если нет оформленной организации, ты не можешь жить, как считаешь нужным. Но это полный абсурд. А дела против нас — это только предлог, чтобы обвинить верующих людей.

Обыск

Обыск начался рано утром 1 октября 2020 года, когда мы спали. Я живу в частном доме, услышал, что нам позвонили в дверь. Подошел к окну и увидел, что там стоят люди. Сразу же предупредил, что спущусь вниз со второго этажа и открою. Когда открыл входную дверь, ее быстро распахнули и внутрь зашли два человека, которые сказали мне лечь на пол. Они нашли ключи от ворот и привели через них остальных людей.

Обыск прошел «культурно». Я знаю, что силовые структуры обычно заточены действовать жестко, что для них это нормальная практика, но у нас не было никакой ругани, оскорблений. Когда начались следственные действия, один из двух вошедших сразу прошел по дому, посмотрел что, кроме меня и матери никого нет. Следом зашли другие люди с камерой и стали просматривать комнату за комнатой.

1 октября 2020 года в Севастополе прошли обыски в домах девяти местных жителей по уголовному делу об организации деятельности экстремистской организации — местной общины Свидетелей Иеговы.

Местная христианская религиозная организация Свидетелей Иеговы в Севастополе была зарегистрирована 12 ноября 1997 года. В мае 2015 года община была поставлена на учет в налоговом органе в рамках российского законодательства, но уже в мае 2017 года — ликвидирована по решению суда, после того, как в России организация была признана запрещенной.

Крымское управление ФСБ возбудило уголовное дело против задержанных тогда Владимира Маладыки, Евгения Жукова и Владимира Сакады. Обвинение строится на проведенных скрытно агентами ФСБ видеозаписях богослужений Свидетелей Иеговы. Следствие настаивает, что община функционировала и после запрета.

Всех троих арестовали. Сакада и Маладыка провели в СИЗО полгода, а Жуков — семь с половиной месяцев, после чего их отправили под домашний арест. В апреле 2021 года дело поступило в Нахимовский районный суд Севастополя судье Ольге Бердниковой.

Мама, конечно, очень сильно переживала. Она не была готова, но смогла вытерпеть.

Все это длилось чуть больше четырех часов. Потом нам сказали, что надо проехать с ними, подписать документы. Мои домашние поверили, что это так и будет. 

Но вместо этого из дома меня повезли в отдел ФСБ по Севастополю, а оттуда — в СИЗО. У других людей по моему делу суд был раньше, поэтому их сразу повезли в изолятор, а меня держали в изоляторе временного содержания до понедельника. 

Арест на полгода 

В общей сложности в СИЗО я провел полгода. Ранее я не был судим. Конечно, первыми эмоциями после того, как меня заключили под стражу, были растерянность, беспокойство, переживания. Однако я вырос в почти похожих условиях, пребывание в изоляторе для меня было не настолько необычным: когда я был маленький, жил вместе с родителями в строительном мужском общежитии. Там преимущественно жили холостые мужчины. Лишь нам и еще одной семье позволили жить с детьми. Мама и папа были люди простые, они работали в три смены. У меня был круглосуточный детский сад: я мог там оставаться сутками, если меня не могли забрать. Если забирали, то время я проводил в комнате общежития размеров от восьми до 12 квадратных метров. У меня была старшая сестра — мы жили там вчетвером. Туалет, кухня, душевые — все было общим. 

Как жить в мужском коллективе, мне знакомо и по армии, поэтому, когда я попал в СИЗО, словил себя на мысли, что переживал уже что-то похожее. Конечно, отношение к тому, почему я туда попал, сыграло свою роль. Я общался с людьми, которые сидели в камере вместе со мной. Для многих из них то, что они оказались в СИЗО, — сложная ситуация, потому что они никогда с таким не сталкивались. В основном это были молодые люди, которые жили в семьях и не привыкли быть одни. Приходилось им помогать, поддерживать.

Мне тоже было нелегко, потому что меня лишили привычного стиля жизни и комфорта. В библейских изданиях, по которым мы живем, не раз показывается, что верующие люди были гонимы еще с тех самых пор, так исторически сложилось. Иисус Христос был тоже гоним. Он говорил, что у лис есть норы, а у него при этом своего места никогда не было. Он постоянно был в движении, делал добро и помогал людям. История показывает, что в мире много хороших людей — разных религий и национальностей — и что именно по этим признакам их несправедливо ущемляют. 

Жизнь с браслетом

Никто не ожидал, что мне изменят меру пресечения в виде ареста на запрет определенных действий. Это произошло по решению апелляционного суда, а не того, который изначально мне ее назначал и затем продлевал. Решение озвучили на одном из заседаний, я был в СИЗО и участвовал в заседании по видеосвязи. Мне дали время собраться, забрали прямо оттуда и отправили домой. Это было неожиданно. Моих родных предупреждали, что меру могут изменить и я могу приехать, но это случилось на следующий день, поэтому они несколько не ожидали моего появления, но были очень рады, конечно.  

Владимир Сакада. Фото: Лутфие Зудиева, Ґрати

Теперь я не могу покидать жилье с девяти вечера до шести часов утра. У меня есть браслет и мобильное устройство в связке с ним, чтобы можно было отследить мое местоположение. Также я не могу покидать пределы города — его административные границы — и получать корреспонденцию, вести переписку.

Сейчас в суде представляют доказательства защиты. Адвокат собирается еще раз посмотреть видео, которые лежат в основе обвинения. Дальше будут прения и вынесут приговор. Кроме меня по делу проходят еще два человека — Евгений Жуков и Владимир Маладыка. Все мы находимся под запретом определенных действий, но один из нас находился в СИЗО на два месяца дольше.

Я себя виновным не считаю. Почему? Нет никаких вразумительных доказательств, что мы сделали что-то запрещенное. То, за что нас судят, это наш образ жизни. Я жил так с начала 90-х, когда только стал Свидетелем Иеговы, и живу сейчас. Это ничего не меняет. Даже находясь в СИЗО, я так и оставался верующим и жил так, как считал для себя нужным. 

Можно сравнить с тем, как если бы человеку сказали: «Перестань быть мужчиной, стань женщиной». Это не разумно. Я не могу изменить то, как я живу, потому что я такой какой я есть — я являюсь Свидетелем Иеговы. Если кто-то считает, что я должен поступить иначе, пусть, но Конституция позволяет мне занять такую точку зрения. Никаких законов этого государства я не нарушаю.

«Возлюби врага своего»

Я задумывался об отъезде, когда дела по преследованию Свидетелей Иеговы только начались по всей России, в том числе Крыму. Конечно, были варианты уехать, и мы точно знали: сначала будут преследовать фактических членов юрлиц. Но загвоздка в том, что мы коллективное общество и не можем жить отдельно от других. Обычные верующие люди всегда живут группами. Куда бы мы ни уехали, преследование обязательно начнется и там, не мы это придумали. Иисус как-то сказал: «Как гнали меня, так будут гнать и вас». Зачем убегать от чего-то, что все равно рано или поздно случится? Лучше быть к этому готовым, в первую очередь, морально и эмоционально.

Иисус высказал интересную мысль: «Возлюби врага своего». И так как мы несовершенные, мы не можем в полной мере выполнить эту исповедь, но нужно соблюдать нейтралитет к любому человеку, в том числе к государству, в котором мы живем, которое сейчас угнетает и притесняет. У силовиков есть работа, и они ее выполняют. При этом внутри они все еще остаются обычными людьми. Когда видят, что ты поступаешь с человеком так, как хотел бы, чтобы поступали с тобой, это сразу настраивает на хорошее отношение. Такой же принцип действовал у меня и в СИЗО: я относился к людям хорошо, и они ко мне тоже. Человек должен жить с человеком по-человечески. 

«В дома верующих проникали сотрудники ФСБ и устанавливали жучки» — монолог первого осужденного в Крыму последователя «Свидетелей Иеговы»

Судьи, прокуроры, следователи, которые ведут дело против нас, — я верю, что всякого человека можно изменить. Есть масса библейских примеров, которые это подтверждают, например, Саул. Он преследовал первых христиан, сдавал их, отлавливал, приводил на судилище, где их казнили. Так, Стефана, одного из первых учеников христианства, забили камнями, тем самым приведя в исполнение смертный приговор по еврейским законам. Саул же верил в то, что делал, имел доступ к высокопоставленным лицам, которые были против первосвященников. Он же был свидетелем по делам первых христиан. Но он изменился и стал тем человеком, которого мы больше знаем под именем апостола Павла. После он сидел в тюрьмах и испытывал в жизни разные лишения.

После того, как Советский Союз рухнул, практически всех Свидетелей Иеговы выпустили из лагерей, где они отсидели сроки. За тот срок в 30 лет до сегодняшнего запрета люди в тюрьмах забыли о нас: что мы вообще из себя представляем, как живем, хорошие мы или плохие. В советских тюрьмах, в отличие от мест заключений в других странах, нельзя было договориться с начальником о том, чтобы проповедовать желанную тебе веру. 

Когда-то один представитель советских силовых структур сказал, что государство сделало несколько ошибок в отношении Свидетелей Иеговы. Во-первых, выселили с тех мест, где они жили, и отослали в Сибирь. Там, естественно, они продолжали проповедовать. Во-вторых, после реабилитации Свидетелям запретили вернуться на родную землю, поэтому они разошлись по всему Советскому Союзу, были представлены во всех республиках и там остаются.

Сейчас власти делают еще одну ошибку — Свидетели 30 лет не находились в заключении. В России сидит около миллиона людей, некоторые из них — очень долго. Видимо, нас хотят посадить, чтобы мы этим заключенным помогли. И мы с удовольствием это сделаем, если в этом есть необходимость.

Есть много и современных примеров, которые показывают, что люди, дважды приговоренные к пожизненному сроку, становились верующими и помогали другим. 

Я готов к любому исходу своего дела. Пока я остаюсь тут, для меня ничего не меняется — все так же соблюдаю библейские принципы и живу по ним. Если будет заключение, поменяется лишь место, где я все равно буду жить так, как привык.