Ирина Данилович — медсестра и гражданская активистка из Феодосии. Она сотрудничала с изданием «INжир media» и правозащитным проектом «Крымский процесс», защищала интересы медработников на полуострове — вошла в независимый профсоюз, и много писала о нарушениях их прав, например, о недоплатах за работу с ковидными пациентами.

29 апреля ее похитили сотрудники ФСБ, когда она возвращалась домой с работы. Неделю ее держали в подвале управления спецслужбы, допрашивая и принуждая признаться в госизмене и сотрудничестве с СБУ. Все это время родные и друзья, ничего не знавшие о судьбе Данилович, безуспешно пытались ее найти, в том числе в ФСБ — им отвечали, что такой нет. 12 мая Данилович нашли в СИЗО Симферополя. Позже в суде она рассказала, что после того, как оперативникам не удалось заставить ее дать нужные показания, ей подбросили в футляр для очков 200 грамм взрывчатки.

Следствие утверждает, что взрывчатку нашли сразу после задержания, а в управлении Данилович оставалась по своей воле, потому что в Симферополе у нее не было жилья. Следствие по госизмене до сих пор продолжается.

Данилович судят за незаконное хранение взрывчатки часть 1 статьи 222.1 Уголовного кодекса РФ . Прокурор запросил для Данилович семь лет заключения и штраф в 60 тысяч рублей.

Данилович выступила в суде с последним словом, где говорила не столько о своем деле, сколько о десятках пропавших с начала оккупации крымчанах — некоторых нашли потом убитыми, но судьба многих до сих пор неизвестна. В конце своей речи она плакала. Мы публикуем ее выступление полностью.

Я — не первая, по отношению к кому сотрудники ФСБ применили грязные методы, чтобы заставить замолчать и посадить за решетку.

Но такова реальность — мы живем в эпоху репрессий, тотального цинизма, лицемерия и подмены понятий.

Люди без лиц и имен, уверенные в своей безграничной власти и безнаказанности, похищают людей, незаконно лишают свободы, подвергают пыткам, занимаются грабежом их домов. А потом, чтобы скрыть или оправдать свои зверства, заводят на этих людей уголовные дела, подбрасывают в их личные вещи или дома взрывчатые вещества, наркотики или на что у них там фантазии хватит. Так называемое следствие при этом действует исключительно в интересах обвинения. Проводить объективное всестороннее расследование отказывается.

Прежде чем суд будет выносить мне обвинительный приговор, я хочу напомнить вот эти имена — мы уже вспоминали о них на прошлом заседании, но я повторю: Ризван Абдураманов, Марсель Аляутдинов, Эскендер Апселямов, Арсен Суюнов, Шевкет Арипов, Иван Бондарец, Валерий Ващюк, Максим Каплиенко, Федор Костенко, Екатерина Клапова, Василий Черныш, Арсен Алиев, Мухтар Арисланов, Руслан Гениев, Ислям Джеппаров, Сейран Зинединов, Эрвин Ибрагимов, Джевдет Ислямов, Арлен Терехов, Тимур Шеймарданов, Решат Аметов.

Все эти люди были похищены в течении последних восьми лет так же, как и я. Только их до сих пор не нашли, вот в чем разница.

Решат Аметов был похищен в марте 2014 года, родственники искали его две недели. Родственники искали, не правоохранительные органы. Тело Решата нашли в Белогорском районе. Голова его была обвязана скотчем, а глаза выколоты. Все тело было порезано, а на руках и ногах были черные наручники.

Сейран Зинединов был похищен в мае 2014 года. Он не дошел до дома пятьсот метров, сразу после встречи с женой Тимура Шаймарданова, потому что он занимался его поисками. Тимура похитили за четыре дня до этого. Похищение Сейрана было зафиксировано [уличной] камерой АЗС, правоохранительные органы его тоже не искали.

Эрвин Ибрагимов был похищен в мае 2016 года, его похищение зафиксировано камерой видеонаблюдения. Родители долгое время добивались расследования похищения, но в сентябре 2017 года следствие закрыто.

Ислям Джеппаров и Джевдет Ислямов были похищены в сентябре 2014 года. Похитители были на той же машине, на которой был похищен Эрвин Ибрагимов. Свидетеля, который сообщил о похищении в Следственный комитет, пытали, после чего на него открыли уголовное дело. Таким же методом, как и в моем случае, сейчас он где-то в тюрьме.

Когда я находилась в подвале ФСБ, я была уверена, что пополню этот список, у меня не было на этот счет сомнений, если честно.

Что же в действительности нашли у меня похитившие меня сотрудники ФСБ — правду и собственное мнение. Именно правда оказывается самым мощным, самым опасным оружием против государственной машины и против лжи.

Так символично получилось, что вот эту футболку я надела в тот день в первый раз, и в тот же момент они меня похищают. На этой футболке написано то, что сейчас происходит в Крыму. То, что происходит с нашим законодательством, которое похоже на какуе-то двойную бухгалтерию — есть «черная» и «белая». Вы только определитесь, в какую верить. На моей футболке написано: «Свобода — это рабство. Незнание — это сила». Это то, во что превратили сейчас Крым, это то, что я вижу сейчас в суде.

Тоталитарному режиму не нужны люди, которые открыто говорят правду. Мы уже не раз в этом убеждались. Как и мыслящие не нужны. Такими людьми сейчас наполнены тюрьмы. В них режим видит силу, которой ему не удастся противостоять, поэтому в Крыму так часто стали практиковаться обыски, похищения, пытки, сфабрикованные уголовные дела. Не запугав одних, спецслужбы срывают зло на других, это понятно.

«Мы вывезем тебя в лес и там прикончим». Монолог медсестры из Крыма Ирины Данилович, которую судят за взрывчатку в футляре для очков

Репрессивная машина устроила мою показательную казнь с целью заставить замолчать не только меня, но и других людей, зародить в них страх, если в ком-то еще за эти восемь лет не зародился. Я думаю, что эффект от этого судилища будет другой. Те, кто последние восемь лет жил в страхе, они в нем и останутся жить, тут ничего не изменишь. Тот, кто не боялся, тот не напугается никогда. Зато теперь каждый без исключения, даже тот, кто предпочитал никуда не вникать, не лезть и скрываться от реальности за дежурными фразами — «врут все, все врут, нас это не касается, мы все равно не узнаем правду и никогда не добьемся этой правды, лучше никуда не лезть, сидеть дома и никуда не высовываться», — все люди теперь знают правду о происходящем в Крыму произволе. Меня здесь многие знают, и я не думаю, что кто-то, знающий меня, поверит, что я такой ерундой занимаюсь. И эти люди узнают правду, о том, для кого в Крыму строятся новые тюрьмы, почему в приоритете тюрьмы, а не больницы, школы или детские сады.

Осознание действительности — это первый шаг к излечению сознания тех крымчан, которые все это время еще верили той лжи, которой их наполняли эти долгие восемь лет. Я уверена, что все это беззаконие все равно скоро кончится. Я, и еще сотни таких же невиновных людей поменяемся местами с настоящими преступниками и мы их будем судить в настоящем, справедливом суде. И Крым сново станет свободным и безопасным для жизни местом.

(плачет)