В конце января председатель Государственного комитета по делам архивов российского правительства в Крыму Олег Лобов признал, что сотрудники крымских архивов — государственных и муниципальных — помогали вывозить документы из Херсона. Он оправдывал это тем, что «с ними могло случиться что угодно — их могли сжечь, затопить». 

«Мы помогли эвакуировать архивные документы из Херсонской области. Сегодня документы находятся в Крыму», — сказал Лобов в эфире крымского телеканала «Миллет».

Во время оккупации Херсона россияне ограбили не только музеи и вывезли не только исторические памятники, но и архивные документы. В Государственный архив Херсонской области военные и оккупационные власти приходили несколько раз, чтобы похитить документы XVIII-XIX века, периода становления Советской власти на Херсонщине, частично документы районных, городских и областного исполкомов, документы периода оккупации в годы Второй мировой войны.

Как работал архив во время оккупации и как переживает ее последствия, — в монологе директорки Ирины Лопушинской.

«Россияне поначалу архивом не интересовались»

Я работаю в Государственном архиве Херсонской области уже 12 лет. Начинала с поста главного специалиста отдела использования документов. В должности директора — с марта 2020-го.

Нашему архиву — более ста лет. Официально он был создан, когда пришла Советская власть, хотя архивы работали и раньше — при различных учреждениях, например земствах, органах местного самоуправления, военного, губернского управления. Документы были собраны в одном месте. Затем в наш архив добавляли документы оккупационного периода — во время Второй Мировой войны, затем — послевоенного. К настоящему времени была создана огромная коллекция документов. Даже перед полномасштабным вторжением мы приняли большое количество документов на хранение от учреждений, ликвидированных или переименованных по всей области.

Война для меня началась, как и для всех — с взрывов. В районе аэропорта (в Чернобаевке — Ґ )… Утром мы пошли на работу, еще не до конца осознав, что это война. Все были в шоке, никто в это не верил. Но нам звонили из районов и сообщали о перемещении [российской] техники в сторону Херсона. К обеду мы слышали взрывы уже в районе Антоновского моста.

Почти весь рабочий день 24 февраля мы отработали, а затем перешли на дистанционную работу. Государственный архив — это структурное подразделение Херсонской облгосадминистрации. Из облгосадминистрации мы получили рекомендации и начали работать из дома. В архиве оставалась круглосуточная охрана, иногда приходили работники.

Россияне поначалу архивом не интересовались. А в начале июня в административный корпус — один из двух зданий архива — приехали представители российских фейковых органов, местные коллаборанты и забрали часть избирательной документации. Кто именно, — сказать не могу. В присутствии охраны они провели обыск, оставили какую-то расписку и с коробками уехали.

Это были документы с прошедших выборов президента Украины. Что именно вывозили в коробках, нам неизвестно, потому что мы принимаем документы на хранение от избирательных комиссий в опечатанных мешках. Мы их не открываем. Это документы, хранящиеся пять лет, которые затем должны быть утилизированы.

Поясню подробнее: есть документы национального архивного фонда, у них есть постоянный срок хранения. То есть мы их храним сколько можем — сто лет, двести и больше. А есть документы временного срока хранения, например, бухгалтерские документы — три года, пять. Документы личного состава, зарплатные ведомости хранятся 75 лет.

Есть конечно избирательные документы постоянного хранения. Они остались в архиве.

Сотрудники рассказывали, что был человек, который координировал их работу. Это был кто-то чужой — с характерным российским акцентом, в регионе так не разговаривают.

По какому принципу россияне выбирали документы для вывоза, мне пока не ясно. Некоторые очень ценные документы оставили, слава Богу. Пока могу сказать, что судя по тому, как разграбили музеи и библиотеки, они выбирали древнейшие документы — из дореволюционных фондов XVIII-XIX веков.

Документы фондов Херсонского областного архива. Скриншот видео Суспільне Херсон

У нас с Россией всегда был разный подход к изучению и видению истории. Украинские архивы всегда были достаточно открыты — их оцифровывали, пускали исследователей для изучения, есть очень много рассекреченных документов. Даже по сравнению с европейскими архивами в Украине была одна из крупнейших открытых архивных систем. Российские исследователи об этом даже не могут мечтать. У них все зашорено, простому пользователю очень трудно получить доступ. О цифровизации, сканировании и свободном размещении архивных документов в сети вообще речь не идет.

О вывозе документов я узнала от сотрудников. К тому моменту я уже уехала из Херсона, а в городе отключили украинских мобильных операторов. Поэтому сообщить мне об этом смогли где-то через полторы недели. Я подала заявление в полицию о похищении документов, правоохранители зарегистрировали уголовное производство.

Пустые полки Херсонского областного архива после того, как россияне вывезли документы в Крым. Скриншот видео Суспільне Херсон

После этого об архиве забыли почти на два месяца. И снова пришли в центральный корпус 29 июля. Забрали ключи у охраны и выгнали ее. Так мы лишились доступа к административному корпусу.

Некоторые наши работники видели, как вывозят документы, им даже удалось сфотографировать, как россияне носили архивные коробки в грузовые автомобили. Это продолжалось несколько дней. Но противостоять вооруженным людям было конечно опасно.

30 октября и в начале ноября во второй корпус приезжали вооруженные люди. Они забрали ключи у охраны и ходили по архивным хранилищам, тоже выносили архивные документы, погрузили их в машины и забрали.

«Ночь провели в «серой зоне», над головами что-то летало и взрывалось»

Ко мне россияне не приходили, не знаю, искали ли. Я жила в деревне в 17 километрах от Херсона. 2 августа уехала на подконтрольную территорию. Потом уехала в Киев. Когда получила сообщение от работников о захвате административного корпуса, также подала заявление в правоохранительные органы. То есть, есть два уголовных дела.

В первые недели после вторжения ситуация с продуктами, магазинами, аптеками была очень плохой, потому что многое сразу закрылось. А там, где работали, буквально через три дня остались пустые полки. Приходилось стоять в очередях несколько часов. После оккупации начали завозить продукты с других оккупированных территорий — Бердянска, Мелитополя, Каховки. Потом начали привозить крымские товары, но я их не покупала. Я пытаюсь вспомнить, единственное что купили — конфеты, но их никто не ел, мы их выбросили. Ужасные…

Мы уезжали через перевозчика, которого нашли в интернете. Ехали на свой страх и риск, за собственные достаточно большие средства — 5000 гривен с человека. Сумму обсуждали по телефону.

Выезжали через Васильевку. В то время это был единственный пункт, через который можно было уехать. Ехать через Крым для меня было неприемлемо, я — госслужащая. И это было гораздо дороже, дольше и очень опасно. Я знаю, что были волонтеры, которые вывозили людей бесплатно, но, в первую очередь, они помогали малоимущим, многодетным семьям, матерям-одиночкам. У меня полная семья, поэтому забирать шанс у людей, которым это необходимо, я не хотела. Мы собрали деньги и уехали.

Ирина Лопушинская. Скриншот видео Суспільне Херсон

Блокпосты, обыски, несколько раз просматривали вещи. Начитавшись пабликов и слушая рассказы уехавших, мы хорошо подготовились — брали только необходимые вещи: одежду, обувь, средства гигиены — ничего ценного или дорогого, потому что это все могли забрать. Ехать было страшно — на пути постоянно видели колонны с военными, танки, БТРы. Они нас обгоняли или мы ждали, пока они проедут.

Мы еще и застряли, когда на блокпосту в Васильевке перестали пропускать. Дорога была размыта, ночь провели в «серой зоне», над головами что-то летало и взрывалось. К счастью, проехали через два дня. В нашем автобусе были люди, нуждавшиеся в лечении, было очень много маленьких детей. А кое-кто из знакомых выбирался пять-шесть дней.

У всех истории похожие — ожидание на солнце, в очередях, измученные люди, страх, непонимание того, почему это происходит. И большое желание не видеть вооруженных людей, ходящих по твоим улицам, не видеть русские флаги. У меня слезы наворачивались, когда я ехала по городу и на наших административных зданиях видела эти русские тряпки. Просто не хотелось это видеть.

«Ведутся переговоры о вывозе архива. Но окончательного решения пока нет»

Часть работников [архива] также уехала из Херсона. Некоторые остановились по месту нахождения госадминистрации — то в Николаеве, то в Кривом Роге. Лишь трое уехали за границу. Насколько могли — мы работали. Работали над указателями, переводили описания с русского на украинский, сканировали документы — во второй корпус коллеги долго могли ходить, но не афишировали это.

Мы общались с пользователями через фейсбук. Если кто-то задавал вопросы, я отвечала в мессенджере, но мы перестали давать ответы на запросы, потому что Херсон был тогда оккупирован и проверить легитимность наших справок никто не мог. Поэтому если есть какие-то справки архива, изданные после 25 февраля, то это подделка.

После освобождения Херсона и разминирования помещений архива мы вошли внутрь — это было 3 декабря. Мы увидели, что архив разграблен, но не на сто процентов.

Создали комиссию, которая должна составить списки утраченных фондов, оставшихся фондов и оставшихся частично.

Помимо архивных документов россияне вывезли описания фондов. Но, к счастью, за последние два года мы активно цифрировали свои документы, поэтому некоторые вывезенные фонды есть на сайте, некоторые даже в полном объеме. Мне также удалось вывезти часть оцифрованных фондов на флеш-накопителях — в первые дни после вторжения мы скопировали базы данных с серверов.

Сейчас — после деоккупации — мы постепенно возобновили работу. Часть сотрудников остается в Херсоне. Часть приезжает на несколько дней, набирает работу и уезжает — работает в более безопасных регионах.

Корпус Херсонского областного архива после обстрела города российскими войсками в ночь на 3 февраля 2023 года. Фото: страница Государственного архива Херсонской области в Фейсбуке

Учитывая, что Херсон активно обстреливают, ведутся переговоры о вывозе архива, но окончательного решения пока нет.

Иногда в Херсоне исчезает свет, но его быстро чинят. Один из благотворительных фондов передал нам генератор, ноутбуки и системные блоки. И мы продолжаем процесс сканирования документов. Но архивы работают с подлинниками документов. Для нас важен оригинал, потому что цифровые копии не являются официальным архивным документом. То, что мы оцифровываем, отображается как фотография. То есть не нужно из Канады ехать в Херсон, чтобы посмотреть какое-то дело. Пользователи могут видеть данные об архивном деле на сайте. Но все же исследователи работают с подлинниками. Когда начинали оцифровку, никто не думал, что таким образом мы будем спасать наши фонды.

Есть еще один аспект — некоторые документы не могут быть оцифрованы, поскольку содержат персональные данные с ограничением до 75 лет.

В декабре 2022 года архив завершил составление пофондовых списков похищенного российскими оккупантами. Это документы XVIII-XIX века, период становления советской власти в Херсонской области, частично — документы районных, городских и областного исполнительного комитетов, документы периода оккупации в годы Второй мировой войны. С января мы начали работу по полной проверке наличия архивных дел. Эта работа продлится до конца года.