Ровно год назад в Крыму бойцы ФСБ в масках, полной экипировке и с оружием, перекрыли несколько улиц поселка Октябрьского в Красногвардейском районе и после обыска задержали трех крымских татар — Рустема Эмирусеинова, Арсена Абхаирова и Эскендера Абдулганиева. Так появилось дело «Красногвардейской группы Хизб ут-Тахрир» — крымчан обвинили в принадлежности к исламской партии, запрещенной и признанной террористической в России и свободно действующей в Украине и большинстве европейских стран.

В конце января Южный окружной военный суд российского Ростова-на-Дону начал рассматривать «красногвардейское дело». К годовщине задержаний крымских мусульман «Ґрати» рассказывают о том, кто оказался в «аквариуме» суда, какие обвинения им предъявляют российские спецслужбы и что происходило в суде в первые дни процесса.

«А потом забрали его у нас»

У 34-летнего Арсена Абхаирова в Октябрьском была маленькая ферма, где он выращивал скотину, которую продавал на мясо. Занимался спортом, воспитывал вместе с женой двоих маленьких детей. Его мать Зелиха Абхаирова была дома, когда к ним пришли оперативники российских спецслужб.

«Они начали стучать в дверь в половине шестого утра 14 февраля. Было ощущение, что ее выломают. Сын подскочил, кричит «Мама, ФСБ!».  Когда я открыла, они ворвались в обуви, в масках, с автоматами… Стали искать сына. Мне стало плохо с сердцем, давление поднялось. Выскочил Арсен, стал спрашивать, что они хотят, а они ему протокол вручили и стали обыск проводить. А потом забрали его у нас», — рассказывает Зелиха.

Своего сына она описывает как семьянина, уверяет, что о нем слова плохого никто сказать не может. Вспоминает, что соседи были в шоке от происшедшего и сразу же пришли на помощь.

После обыска в доме Абхаировых. Фото: Антон Наумлюк, Ґрати

«Был бы он террористом, как они говорят, нам никто бы не помогал. А двери дома не закрываются: люди приходят, помогают и морально, и материально, осведомляются о здоровье, стараются детей куда-то водить, чтобы как-то отсутствие папы заполнить. А папы-то нет. И это очень чувствуется», — говорит мать Абхаирова.

Эскендер Абдулганиев — самый молодой из подсудимых. На момент ареста ему был всего 21 год. Был разнорабочим, занимался строительством, заливал бетон, работал в шиномонтажке. Занимался национальной борьбой «Куреш». Дома у него остались награды с местных соревнований. После окончания школы собирался поступать в университет, но отец тяжело заболел, и он остался дома помогать матери с хозяйством.

Спортивные награды Эскендера Абдулганиева. Фото: Антон Наумлюк, Ґрати

«Они ворвались рано утром, оттолкнули меня, сказали лечь на пол и побежали искать сына. Мало того, они сильно напугали мою младшую дочь, которой 12 лет. Она до сих пор не может пережить этот стресс. Мой сын не террорист, глупо ему приписывать такое. Он человек с сердцем, очень хороший человек, всегда очень меня любил, во всем помогал. Раньше я приходила домой, а Эскендер печку затопил. Всегда дома тепло было. А теперь печку топить некому», — рассказывает его мать Эмине Абдулганиева.

После обыска его увезли в управление ФСБ в Симферополе, где он сразу отказался отвечать на вопросы, сославшись на 51 статью Конституции. Защищать его туда приехала адвокатка Лиля Гемеджи. Вышла уже к вечеру, вынесла от него записку матери.

«Ана («мама» на крымскотатарском — Ґ ), со мной все хорошо, не переживай. Меня не трогали, все нормально, не переживай. Будь сильной. Аллах испытывает любимых рабов. Гордись мной», — со множеством ошибок в спешке написал Абдулганиев.

Третий фигурант уголовного дела — 40-летний Рустем Эмирусеинов. Именно ему приписывают организацию ячейки «Хизб ут-Тахрир» в Красногвардейском районе. Частный предприниматель и отец троих детей, Эмирусеинов в октябре 2017 года вышел с плакатом «Свободу лживо обвиненным мусульманам Крыма!» на пикет против преследований мусульман в Крыму. В этот день пикетировали почти сто крымских татар, почти все они были задержаны и впоследствии оштрафованы. Судя по документам дела, с ноября ФСБ установила за ним слежку и прослушку — сразу после того, как он выходил с пикетом.

Его отец Решат Эмирусеинов тоже выходил пикетировать в октябре 2017 года, в летом 2019-го, уже после ареста сына, он и еще с десяток крымских татар, пикетировал на Красной площади в Москве, требуя прекращения репрессий в Крыму. Он говорит, что гордится сыном и сравнивает происходящее на полуострове с депортацией крымских татар 1944 года. Каждый месяц он приезжает на заседания «Крымской солидарности» — объединения активистов, адвокатов и родственников крымских политических заключенных.

Жена Эмирусеинова Алие рассказывает, что пребывание в СИЗО в течение почти года сильно подкосило здоровье ее мужа — у него практически уже отсутствует верхний ряд зубов. Все это время она безуспешно пыталась добиться положенных ей двух свиданий в месяц.

Отец и супруга Рустема Эмирусеинова Алие. Фото: Антон Наумлюк, Ґрати

«Они ворвались в дом рано утром, напугали трех наших маленьких детей. Естественно адвокат нам предоставлен не был. Понятых они привели с собой, о поиске независимых понятых речи и не шло. Всю запрещенную литературу, на которой строится обвинение, они чуть ли не в открытую подкинули. Мало того, в материалах дела есть четыре исторических статьи официальной газеты о вхождении Крыма в состав исламского Халифата. Обвинение полностью абсурдно. Получается, любой активизм сейчас можно пресечь статьей о терроризме. Они пытаются создать нам именно такой образ. Но крымские татары исторически не использовали насильственных методов борьбы. Исключительно мирный протест. И мы готовы бороться таким образом до конца», — говорит Алие Эмирусеинова.

Рассказывает, что сейчас поддержка мужу и семье идет не только со стороны мусульман, но и от русского населения Крыма. Мало кто из соседей верит, что кто-то из арестованных действительно является террористом. По ее словам, люди сотнями приходят под здания суда, когда новым арестованным избирается мера пресечения.

Так было и во время ареста «Красногвардейской группы». К Киевскому райсуду Симферополя, куда их привезли после обысков и задержаний, пришло несколько тысяч человек. Нервы у российских силовиков не выдержали и к вечеру к зданию суда приехало несколько грузовиков с бойцами Росгвардии и спецназом, которые оцепили суд.

Оцепление вокруг Киевского райсуда Симферополя. Фото: Антон Наумлюк, Ґрати

Красногвардейское дело Хизб ут-тахрир — восьмое по счету дело о принадлежности к исламской партии в Крыму. Адвокат Арсена Абхаирова Эдем Семедляев работал почти в каждом и считает, что принципиального отличия у этого дела от других нет. Обвинение не стремится доказать террористический характер деятельности подсудимых, а лишь их причастной к запрещенной в 2003 году партии Хизб ут-Тахрир. Для этого следствие традиционно использует показания засекреченных свидетелей, которых нельзя проверить, и экспертизы, выполненные по заказу ФСБ.

«Позиция защиты такова — ребята никаких терактов не планировали. Это подтверждают оба свидетеля, допрошенные на первых заседаниях. В этом деле нет ничего из того, что указывается, как признак террористической деятельности, в федеральном законе о борьбе с терроризмом. Следствие пытается доказать участие в запрещенной организации, но делает это безуспешно и снова использует скрытых свидетелей. А скрытым может оказаться кто угодно, их нельзя проверить. Мы подготовили альтернативное экспертное заключение, которое обязательно будем оглашать на этапе представления доказательств защиты и будем подвергать критике все доказательства обвинения», — говорит адвокат.

«Абстрактный характер обвинения»

Начало судебного процесса по делу «Красногвардейской группы Хизб ут-Тахрир» несколько раз переносили — подсудимых не могли вовремя этапировать из Крыма в Россию. Но в конце января суд приступил к рассмотрению, прошло уже несколько заседаний. На каждый из них из Крыма приезжали родные, активисты «Крымской солидарности», приходил представитель консульства Украины в Ростове, которое помогает заключенным крымчанам и их семьям, и пара корреспондентов. Поддержать подсудимых приезжает несколько десятков человек, но зал вмещает в себя не больше семи слушателей, которым приходится тесниться. После ходатайства адвоката о предоставлении зала побольше, его заменили — на такой же.

На первом заседании 29 января прокурор зачитал обвинение. По версии следствия, Эмирусеинов организовал ячейку Хизб ут-Тахрир. В нее он вовлек Абхаирова и Абдулганиева. Первый предоставлял помещение для проведения так называемых «халакатов» — собраний первичного звена учеников. Второй участвовал в собраниях и пытался привлечь еще верующих. Целью Хизб ут-Тахрир, в интерпретации ФСБ, является устранение неисламских правительств и установление исламской власти во всемирном масштабе путем воссоздания «Всемирного исламского Халифата», в том числе на территории России и СНГ, — говорится в материалах дела. Там же указано, что добиваться поставленной цели организация планирует «путем воинствующей исламистской пропаганды, сочетаемой с нетерпимостью к другим религиям, активной вербовкой сторонников, целенаправленной работой по внесению раскола в общество». Про террористическую деятельность в обвинении речи нет.

Дома у Арсена Абхаирова. Фото: Антон Наумлюк, Ґрати

Следствие утверждает, что подсудимые находились на первом этапе деятельности ячейки. Этот этап подразумевает теоретическую подготовку и вербовку новых сторонников, их тайное объединение и выстраивание структуры организации. На следующем этапе члены партии, как утверждают российские спецслужбы, подстрекают население, исповедующее ислам, к массовым экстремистских действиям, «направленным на нарушение суверенитета и государственной целостности России и насильственное изменение конституционного строя». На последнем же этапе, считает следствие, члены Хизб ут-Тахрир планируют «принудительное объединение территории РФ с теократическим унитарным государством «Халифат». Несколько лет назад обвиняемым в участии в террористической организации, если речь шла о Хизб ут-Тахрир, следствие стало добавлять статью о подготовке насильственного захвата власти. Слушая обвинение, подсудимые в «аквариуме» улыбались.

Доказательство вины, то есть принадлежности к исламской партии, строится на изъятых при обысках брошюрах и книгах, которые входят в список запрещенных в России. Следствие называет их «идеолого-пропагандистскими материалами Хизб ут-Тахрир». Аналогичные материалы следствие обнаружило в файлах изъятых во время обыска компьютеров, планшетов и телефонов подсудимых. Их отношение к Хизб ут-Тахрир следствие доказывает с помощью лингво-религиоведческой экспертизы, которая также анализирует прослушки собраний подсудимых. Наконец выводы экспертов в рамках следствия подтверждают трое свидетелей — оперуполномоченного ФСБ Александра Бойко, участкового Октябрьского поселка Василия Сиваевского и третьего, засекреченного, свидетеля под псевдонимом Татаров А.Т. 

Главным для обвинения является секретный свидетель Татаров. Из его показаний следует, что участники ячейки вербовали возле мечети после пятничной молитвы новых участников Хизб ут-Тахрир, звали их на встречи — «халакаты», где читали главы из запрещенной в России литературы и обсуждали их. Как рассказал свидетель, глава ячейки Рустем Эмирусеинов разъяснял пришедшим непонятные им положения из учения партии. Кроме Татарова на встречах присутствовали еще двое неустановленных лиц. При этом на всех трех аудиозаписях, представленных в качестве доказательства вины подсудимых, присутствуют только три человека. Самого свидетеля к уголовной ответственности привлекать не стали, потому что он быстро разочаровался в идеологии организации и не успел подписать никаких документов о вступлении, — утверждает следствие. Впрочем, вещественных доказательств вступления в партию обвиняемых в деле тоже нет.

Согласно выводам лингво-религиоведческой экспертизы, в записях прослушки собраний, которую вела ФСБ, имеются прямые указания на принадлежность подсудимых к Хизб ут-Тахрир. Проведение несколькими мужчинами, исповедующими ислам, собрания, где есть мужчина-ведущий, чтение, обсуждение и цитирование идеологических материалов организации, присутствие в речи специфических терминов, присущих членам — «хизбам», — все это эксперты отнесли к доказательствам причастности участников к Хизб ут-Тахрир.  Лидером ячейки в экспертизе называется Рустем Эмирусеинов — со ссылками на его лидерские качества и большую осведомленность об идеологии организации.

Обвиняемые по делу «Красногвардейской группы Хизб ут-Тахрир» и адвокатка Лиля Гемеджи. Фото: Крымская солидарность

Устанавливая личности, суд спросил, гражданами какой страны являются подсудимые. Все трое ответили, что Украины. 

— А России? — спросил судья.
— По принуждению, — ответили все трое крымчан.

Вину никто из подсудимых не признает. Все они заявили, что считают дело политически мотивированным, а обвинение сфабрикованным, в том числе с помощью подкинутых при обыске материалов.

«Я не признаю себя виновным… Считаю, что дело политически мотивировано, и нас судят только за то, что мы крымские татары — мусульмане, исповедовали свою религию, проводили флешмобы (в поддержку политзаключенных — Ґ ), выражали свое мнение по поводу аннексии Крыма. Вы обязаны применить к нам четвертую Женевскую конвенцию (о защите гражданского населения во время войны — Ґ ), так как международное право главенствует над национальным. Обвинить в экстремизме можно кого угодно, подкинув ему запрещённые на территории России материалы», — сказал в суде Рустем Эмирусеинов, отвечая на вопрос о признании вины.

Эскендер Абдулганиев же и вовсе назвал преступниками тех, из-за кого находится под следствием. Обвинение полностью построено на псевдо-экспертизах и скрытых свидетелях, а под прикрытием борьбы с терроризмом государство борется с исламом, — заявил он суду. Его поддержал Арсен Абхаиров.

«Мы живем в тоталитарном государстве, где приказ дороже совести и чести. Мой народ уже подвергался репрессиям в 1944 году. Сейчас изменились только методы. Стало модно обвешивать себя наградами за борьбу с терроризмом. В психологии есть такое понятие: синдром ложного консенсуса. Когда кто-то хочет сделать что-то, потому что ему так кажется правильным. Российские правоохранительные органы находятся именно в этом состоянии. Мне непонятно, какими я владел навыками, какие меры конспирации я соблюдал, какую антироссийскую деятельность в виде пропагандистской работы я проводил. Мне непонятно, какие материалы я распространял, какие традиционные материалы в исламе я подменял и на какие. Прошу вернуть дело прокурору. Вину не признаю», — выступил он.

Эскендер Абдулганиев просит передать ему в СИЗО Коран. Фото: Крымская солидарность

Адвокат Абдулганиева Рустем Кямилев попытался в суде апеллировать к определению терроризма из российского законодательства. По его словам, организация Хизб ут-Тахрир ни под один из критериев террористической деятельности не подходит.

«Все цитаты в обвинении носят абстрактный характер. Никакого оружия или взрывчатых веществ найдено не было — только книги. Даже обсуждение установления Халифата не свидетельствуют о наличии состава преступления», — говорил адвокат.

Он тоже напомнил суду о Женевской конвенции, согласно которой подсудимые, как жители оккупированной территории, должны находиться на особом режиме в СИЗО. Вместо этого, отметил он, они находятся там с российскими заключенными.

В конце гособвинитель зачитал характеристики подсудимых — все положительные. Подсудимые с характеристиками согласились.

«Круг зависимости друг от друга»

Первым из свидетелей обвинения допрашивали оперуполномоченного ФСБ Александра Бойко. Он, фактически, повторяя обвинительный акт, рассказывал, как подсудимые склонили друг-друга и пытались склонить других верующих к участию в террористической деятельности, распространяли идеологию исламской партии и изучали запрещенную литературу. Потом наступила очередь адвоката задавать вопросы и Бойко на большинство ответить не смог, ссылаясь на забывчивость. Долго не хотел отвечать на вопрос, кем он работал до 2014 года, но потом рассказал, что занимал аналогичную должность в СБУ в Джанкойском межрайонном отделе. В Украине в отношении него, как пояснила «Ґратам» пресс-секретарь СБУ Олена Гитлянская, открыто уголовное производство о госизмене.

Бойко знал, что Хизб ут-Тахрир запрещена на территории РФ, но не на территории Украины. О том, что деятельность партии носит террористический характер, узнал из постановления Верховного суда РФ от 2003 года. Впрочем, в религии Бойко, и он сам это признал, не особенно сведущ.

— Какими методами я хотел построить халифат на территории РФ?, — спрашивал у него Рустем Эмирусеинов.
— Изучали, готовились, вели теоретическую подготовку.
— В материалах дела этого нет. Каким образом я хотел построить халифат на территории РФ?
— Вы находились на первом этапе деятельности «Хизб ут-Тахрир», — повторял оперативник общераспространенную версию ФСБ. — Деятельность вашей организации выражалась в подготовке других ребят. Пропаганда вами осуществлялась в ходе собраний.
— Как я противоречил традиционному толкованию ислама?
— Я не эксперт-религиовед, не могу ответить на этот вопрос.

Пояснить в каких действиях обвиняемых он видит терроризм, Бойко, в ответ на вопросы адвоката Эдема Семедляева, не смог.

— Вы объяснили, что террор — это запугивание, взрывы и другие насильственные действия для достижения политических целей. Занимались этим подсудимые?
— Они готовились к этому этапу путем идеологической подготовки, морального воздействия и изучения теории. Они находились в круге зависимости друг от друга, но во всяком случае публично каких-либо требований к власти или действий насильственного характера Абхаиров не выражал.

«Данные предоставлялись из СБУ»

На следующий день суд допрашивал второго свидетеля обвинения Василия Сиваевского, участкового поселка Октябрьское Красногвардейского района. Бывший сотрудник украинской милиции не помнил практически ничего и отвечал примерно одинаково на разные вопросы. Удалось лишь выяснить, что о террористической деятельности подсудимых он знал еще до 2014 года — информацию ему передавала СБУ с просьбой проверить.

«По адресу Эмирусеинова располагалась ячейка Хизб ут-Тахрир», — говорил он на вопрос прокурора. «Ложь!» — воскликнула Алие Эмирусеинова и суд сделал ей замечание.

— Входили ли наши подсудимые в партию исламского освобождения Хизб ут-Тахрир? — спросил у него адвокат.
— Входили, данные предоставлялись из СБУ, там такие фамилии были.
— В связи с чем они были там указаны?
— В связи с тем, что по адресу была данная ячейка.

Обвиняемые по делу «Красногвардейской группы Хизб ут-Тахрир». Фото: Крымская солидарность

Он знал о легальном статусе Хизб ут-Тахрир в Украине до аннексии Крыма. Фактически, Сиваевский в суде перессказывал устные беседы с неназванными жителями поселка. Он утверждал, что они жаловались ему — подсудимые возле мечети проводят пропаганду своей идеологии. Никаких подробностей он вспомнить не мог, а Арсена Абхаирова вовсе не знал. Прокурор в ответ на это попросил зачитать его показания на следствии, в которых он был куда более уверен. В показаниях он утверждал, что ячейку Хизб ут-Тахрир возглавлял Эмирусеинов, входили в нее Абхаиров и Абдулганиев. Собирались они построить халифат на территории России путем терроризма. На уточняющий вопрос адвокатки Лили Гемеджи, что такое Халифат, участковый сначала не нашел, что ответить, потом вспомнил, что это «исламское государство с мусульманскими порядками».

Иронизируя, адвокат Семедляев поинтересовался у Сиваевского, не ударялся ли он головой в последнее время и с чем может быть связана амнезия. Участковый, кажется, обиделся и ответил, что не ударялся и амнезии нет, а события, о которых его спрашивают, происходили давно.

Арсен Абхаиров после допроса не выдержал и потребовал возбудить против Сиваевского уголовное дело за лжесвидетельствование. «Потом решим», — перебил его судья, торопясь на обед. Сами подсудимые в день заседания ничего не едят — утром и вечером в СИЗО не успевают, а сухпайки, которые им выдают, протухшие.

«Они просто зашли и подкинули»

Важное доказательство обвинение, которое суд изучил на первых заседаниях — аудиозапись собрания подсудимых. Следствие утверждает, что это были «халакаты» ячейки Хизб ут-Тахрир. В течение почти двух часов присутствующие в зале суда слушали, как трое мужчин на записи обсуждают тонкости семейных отношений в исламе. 

Судя по записи, на собрании присутствовало трое мужчин: двое взрослых и один молодой. Сначала младший читал главу книги о том, как воспитывать детей в соответствии с мусульманскими традициями.

— Что ты понял? — спросили его после чтения.
— Ну, понял, как ребенка надо воспитывать. Что ребенка не должен воспитывать другой ребенок или например умалишенный.

После этого мужчины разъяснили ему правила исламского воспитания, приводя примеры из собственной жизни. Обсуждали, кто должен воспитывать ребенка в случае смерти отца, какие должны быть отношения у ребенка с матерью и многое другое.

В конце дискуссии старшие товарищи посоветовали молодому уделять больше времени Аллаху. Тот пожаловался в ответ, что постоянно работает, из-за чего у него практически не остается времени на религию. «Начни хотя бы с 15 минут в день», — напутствовали его собеседники.

На последнем заседании прокурор Игорь Надолинский читал протоколы обысков в домах подсудимых. Долго перечислял списки изъятых вещей — электронные устройства, носители, брошюры, документы и книги, изданные Хизб ут-Тахрир и внесенные в России в список запрещенных. Книги он приводил в пример обвинения: исламская пропаганда, свержение конституционного строя и повсеместный Халифат.

Все подсудимые утверждали после чтения документов, что запрещенную литературу им подкинули во время обыска. «Они просто зашли и подкинули. Я об этом говорил, но тогда еще был в шоковом состоянии. Мать была при смерти, и я был занят ею», — рассказал Абхаиров. Когда его матери во время обыска стало плохо с сердцем, ей вызывали скорую помощь — родственники и сам Абхаиров больше обращали внимание на ее состояние, чем на оперативников.

Эскендер Абдулганиев часть изъятых при обыске предметов признал своими, но тоже утверждал, что запрещенную литературу ему подкинули в тумбочку едва ли не в открытую. Когда он увидел, как оперативник кладет журналы, спросил, что он делает. ФСБшник засмеялся и ответил, что в суде разберутся. 

Эмирусеинов тоже утверждал, что сотрудники ФСБ подкинули ему литературу, пока отец общался с понятыми. Протокол обыска он подписывать отказался.

В конце последнего заседания Арсен Абхаиров попросил у суда разрешение созвониться с матерью — свидания за все время следствия — год добиться им так не удалось. Суд разрешил.