Снайпер на башне и погибшие цветы. Как поселок под Харьковом оказался на «линии огня», но так и не был оккупирован
Руководитель Харьковской окружной прокуратуры Александр Ильенков возле снаряда во дворе детского сада в Рогани. Фото: Ганна Соколова, Ґрати
В конце февраля российская армия оккупировала Ольховку и Малую Рогань, села на юго-восток от Харькова. До соседней Рогани россияне не дошли. Когда танкисты, выбравшиеся из разбитого танка, забежали на окраину поселка, местные жители дали им воды и попросили здесь не задерживаться. Россияне остановились в посадке и оттуда артиллерией обстреливали Рогань.
«Мы не нашли здесь ни одного военного объекта», — говорят прокуроры, которые расследуют разрушение жилых домов и гражданской инфраструктуры в поселке.
Журналистка «Ґрат» побывала в Рогани вместе с прокурорами. Как жил поселок возле позиций российской армии — в ее репортаже.
«Никто не будет над вами смеяться. Упали и лежим», — прокурор Игорь Чуб рассказывает коллегам, как вести себя во время обстрела, который может застать их в дороге.
Он проводит инструктаж перед выездом в Рогань, где прокуроры и криминалисты будут осматривать разрушения. Просит не заходить в аварийные здания и не трогать подозрительные предметы.
«Геройство не приветствуется», — строго говорит Чуб.
Прокуроры изучают карту Роганской громады. Фото: Ганна Соколова, Ґрати
Уже на месте прокуроры и криминалисты делятся на группы. На капоте машины разворачивают карту Роганской громады и распределяют между собой участки — кто где будет работать. От закрытого киоска, возле которого припарковали машину, пахнет протухшим мясом.
Группа руководителя Харьковской окружной прокуратуры Александра Ильенкова осматривает центр Рогани. Отсюда виднеется водонапорная башня из красного кирпича. По словам местных жителей, еще в марте на нее пробрался российский снайпер и расстрелял двух украинских солдат. Чтобы выбить его, военным пришлось открыть огонь по башне. Теперь она разбита и на верхние этажи соседней девятиэтажки не поступает вода.
Во многих зданиях выбиты окна. Дом культуры посечен осколками, во дворе детского сада — остатки снаряда от реактивной системы залпового огня «Смерч». Но забрать его в качестве вещественного доказательства прокурор не может.
«Чтоб его вытащить, нужно демонтировать забор. А чтобы демонтировать забор — нужны деньги. А денег в поссовете нет», — объясняет Ильенков.
Руководитель Харьковской окружной прокуратуры Александр Ильенков. Фото: Ганна Соколова, Ґрати
Он рассматривает снаряд и признается, что не разбирается в боеприпасах.
«Мы — гражданская прокуратура. Раньше занимались обычными преступлениями — экономическими, против экологии, — говорит он. — А теперь слушаем семинары о том, как выглядит тот или иной снаряд и где искать его осколки».
Разрушение домов и гражданской инфраструктуры квалифицируют как нарушение законов и обычаев войны . Для расследования важно не только описать сами разрушения и поговорить с очевидцами, но и найти снаряд или его части. На них могут быть серийные номера, с помощью которых можно узнать, кто и откуда их запускал.
Громада
В Роганскую объединенную территориальную громаду входит поселок Рогань и еще шесть сел. На север отсюда — Малороганская громада, которая была оккупирована в первые дни полномасштабного вторжения.
После оккупации. Репортаж из освобожденных сел под Харьковом
«27 февраля колонна российских танков прошла через Ольховку и Малую Рогань. Они должны были выйти и на наш поселок, но этого не произошло, — рассказывает глава громады Мария Черненко. — Мы поняли, что они притаились где-то между нами и Малой Роганью — в посадке. Оттуда наш поселок видно как на ладони. Поэтому мы и были под постоянными обстрелами. У нас была линия огня».
Российские солдаты пробирались и в Рогань — искали еду в брошенных домах. Во время обстрелов местные жители старались не выходить из подвалов. Но даже так в Рогани и соседних селах погибло больше 20 человек.
Население громады — около восьми тысяч человек. Во время боевых действий оставалось чуть больше тысячи. Эвакуацией занимался поселковый совет.
«Из всего коллектива нас осталось пятеро, и только двое могли водить машину, — рассказывает начальник юридического отдела поссовета Радислав Руденко. — Заезжаем на улицу, говорим: «Эвакуация». Кто хочет — садится. Пять-шесть рейсов в день. У меня в семье два медика, так они мне в телефонном режиме объясняли, как оказывать помощь. Одному мужчине голову зашивал — взял обычную иглу, нагрел на зажигалке, вставил нити, замоченные в спирте, и сделал 11 стежков. Шрамы остались, но хоть человек живой».
Машины жителей Рогани, пострадавшие во время обстрелов. Фото: Ганна Соколова, Ґрати
Во время эвакуации Руденко несколько раз попадал под обстрелы — обе его машины теперь невозможно отремонтировать. А салон служебной, на которую он пересел позже, до сих пор в пятнах крови.
Сотрудники поссовета патрулировали Рогань — «охраняли магазины и приматывали мародеров к столбам». Если замечали подозрительных людей, задерживали и передавали военным.
Мария Черненко было уверена, что Рогань не оккупируют, но все равно каждое утро ходила к поссовету — проверять, на месте ли украинский флаг.
Соседнюю Малороганскую громаду освободили в конце марта. Тогда и прекратились обстрелы Рогани и соседних сел. Местные жители начали постепенно возвращаться домой.
«Стараются посадить огороды, — говорит Черненко и смеется. — Хаты нет, но огород посажен».
Окраина
Больше всего пострадало Чапаево — северо-восточная окраина Рогани. Ее обстреливали не только из систем залпового огня, но и ракетами. Одна их них попала прямо в крышу жилой двухэтажки.
«Пережили здесь ад. Бомбили — в подвал бегали, с детьми, с внуками», — рассказывает местная жительница Лариса Судейко.
Во дворе ее двухэтажки — сад, лавочки и стол. Металлическая столешница — как решето. Ее повредило осколками прилетевшего снаряда. В это время Лариса вместе с семьей обедала у себя на кухне. Племяннице посекло лицо битым стеклом, остальных контузило.
Житель Рогани Евгений Судейко возле поврежденного дома. Фото: Ганна Соколова, Ґрати
«Мы еще неделю не могли нормально разговаривать», — вспоминает муж Ларисы Евгений.
В доме перебило газовую трубу — началась утечка. Еще раньше пропало электричество и вода. Семья быстро собрала вещи и на машине друзей отправилась в Харьков.
«Под обстрелами, — уточняет Евгений. — По нам из танка стреляли».
Через несколько дней он узнал, что еще один снаряд попал в крышу гаража и разбил его машину. Евгений показывает маленький гараж, заставленный инструментами и детскими игрушками. Можно ли машину починить, мужчина не знает. Осколки снаряда уже забрали прокуроры.
Спустя два месяца семья Судейко вернулась домой. Теперь, сидя под подъездом вместе с соседями, Евгений вспоминает первые дни российского вторжения.
«Вот там погибла супружеская пара и еще двое мужчин, — Евгений показывает в сторону еще одной разрушенной двухэтажки. — Их по частям собирали. Мужа и жену в один гроб положили. Голову одного из мужчин только через неделю нашли — собаки тягали. А гробы как долго стояли! Россияне не давали их вывезти, специально по ним стреляли!».
Жительница Рогани Валентина Ильченко. Фото: Ганна Соколова, Ґрати
Его соседка Валентина Ильченко говорит, что видела российские танки со своего балкона. Еще до первых взрывов — в два часа ночи.
«Россияне заходили в эту часть поселка, — рассказывает Валентина. — Ехали танками по трассе. Когда один из танков подбили, солдаты выбежали сюда, на нашу улицу».
«Трое танкистов, все обгорелые, — продолжает Евгений. — Один с пистолетом, двое с гранатами. Соседи дали трехлитровую банку воды и сказали, чтобы убегали отсюда. Что нам тут с ними делать?».
Больше воспоминаний у местных жителей нет — почти все время они прятались в подвалах. Евгений Талашко поднялся только один раз, чтобы зарядить телефон, и тут же попал под обстрел. Осколок снаряда влетел ему в поясницу, рассек кишечник и вышел через живот. Соседи отнесли его обратно в подвал, где всю ночь делали перевязки. Только на утро мужчину смогли вывезти в направлении Харькова, на встречу скорой.
Университет
Аграрный университет в Докучаевском. Фото: Ганна Соколова, Ґрати
Соседнее село Докучаевское выросло вокруг аграрного университета, названного в честь ученого Василия Докучаева. Здесь прокуроры осматривают учебные корпуса, поврежденные во время обстрелов в начале марта.
Асфальт блестит на солнце — он весь усыпан битым стеклом, хрустящим под ногами. Криминалисты фотографируют воронки, повреждения окон и фасада. С помощью компаса определяют направление выстрелов. Чем именно обстреливали университет, прокуроры не знают. Спасатели уже нашли остатки снарядов и направили их на экспертизу.
Комендантка университета Галина Ладыженская ходила на работу каждый день. Когда ее дом в Рогани начали обстреливать, она вместе с мужем перебралась в подвал одного из учебных корпусов. Сейчас комендантка снова на работе — убирает битое стекло и кормит кошек, которые приносят ей пойманных мышей.
«Мы сюда снесли всю оранжерею — деревья, розы, — Галина показывает холл одного из корпусов. — А когда был удар — все разлетелось. Цветы погибли».
Один из снарядов попал в студенческое общежитие. Никто не пострадал. В то время в подвале прятались 14 человек — студенты и преподаватели, которые отказались от эвакуации в первые дни боевых действий.
Разрушенное общежитие аграрного университета в Докучаевском. Фото: Ганна Соколова, Ґрати
Когда прокуроры и криминалисты заканчивают свою работу в Докучаевском и Рогани, руководитель Харьковской окружной прокуратуры Александр Ильенков подводит итог: провели осмотр, опросили свидетелей, изъяли доказательства.
«Нашли места попадания снарядов систем залпового огня «Град» и «Ураган». Нашли осколки двух «Градов» с серийными номерами, — радостно сообщает Ильенков. — Это уже работа с определенным уровнем опыта, когда мы не просто ищем части металла, а идентификационные данные. Возможно, в дальнейшем установим, кто его выпустил и дал такую команду».
Руководитель Богодуховской окружной прокуратуры Ярослав Коптев в лекционном зале аграрного университета в Докучаевском. Фото: Ганна Соколова, Ґрати
«Была обстреляна только гражданская инфраструктура. Мы не нашли здесь ни одного военного объекта», — добавляет прокурор.
Репортаж является частью серии материалов о военных преступлениях в Украине, созданной в партнерстве с JusticeInfo.net — Fondation Hirondelle.
