Жители села Блиставица в Киевской области одни из первых ощутили на себе полномасштабное вторжение России. На их территории находится взлетная полоса грузового аэропорта Антонов, за который сразу начались ожесточенные бои. С февраля по конец марта Блиставица была в оккупации. Большинство жителей покинули село, а когда вернулись после освобождения почти в каждом доме все было перевернуто вверх дном и исчезли вещи: украшения, техника, инструменты, одежда и запасы еды. Летом полиция Киевской области заявила, что установила 16 российских военных, причастных к кражам в Блиставице.

«Ґрати» рассказывают, что творилось в селе во время оккупации, как шло расследование и что не так с этим делом.

«Ваши убили пятерых наших, мы убьем пятерых ваших»

Ранним утром 24 февраля пенсионерка из села Блиставица Елена Степановна Давиденко сквозь сон услышала отдаленные звуки взрывов. Грохот доносился со стороны соседнего поселка Гостомель, где расположен грузовой аэропорт «Антонов». Россияне выпустили по нему несколько ракет.

Елена Степановна не придала значения звукам и не встала с кровати. А через несколько часов ей позвонила подруга и сообщила: началась война. Женщина испугалась и принялась собирать вещи на случай, если семье придется бежать.

Всю жизнь Елена Степановна проработала в транспортной компании в соседней Буче. А последние годы занималась домашним хозяйством и ухаживала за больным мужем, с которым живет с 80-го года.

«После 11 часов я была в комнате, переодевала мужа. И увидела в окно, как пролетел вертолет. Потом следом за ним второй, — вспоминает женщина, с трудом сдерживая слезы. — Заходит ко мне сын племянника, который живет за стеной, и говорит: «Тетя Лена, вы видели?». Говорю: «Видели». И мы все молча пошли в погреб. Мы понимали, что аэродром у нас рядом, в полутора километрах».

Семья Давиденко еще не успела спуститься в погреб, как со стороны аэропорта раздался мощный грохот — российские вертолеты начали обстрел. Они летели с запада прямо над двором Елены Степановны, разворачивались над орехом в ее саду и направлялись на «Антонов».

«Муж мой не спустился в погреб. Он не совсем адекватно воспринимает ситуацию и ходил по двору, — рассказывает женщина. — И очень низко, буквально метров пять над ним пролетел вертолет. Муж потом рассказывал: «Я пилоту посмотрел в лицо, а он мне в глаза глянул. Я хотел ему из кармана вытащить и показать, будем говорить, дулю. Но решил, что летчик мне ответит или автоматом, или бомбой. И сдержал руку».

Позже грохот стих, Елена Степановна поднялись наружу и увидела дым над аэродромом. Вечером обстрелы возобновились. Перепуганная семья села в машину и сбежала из Блиставицы к родственникам в Хмельницкую область.

В тот же день российские военные десантировались в Блиставице и заняли часть села. Через два дня к ним присоединилась колонна, которая вторглась в Украину с севера. Так россияне оккупировали Блиставицу.

Староста Блиставицы Светлана Микиша. Фото: Алексей Арунян, Ґрати

Как рассказала «Ґратам» сельская староста Светлана Микиша, за первые две недели из полутора тысяч жителей осталось 450-500, остальные сбежали. Возможно, уехало бы больше людей, но с 14 марта «зеленых коридоров уже не было. Эвакуация была опасной — машину могли обстрелять по дороге. Так погибло пять жителей Блиставицы.

«Как-то мама с двумя детьми пыталась выехать в сторону Мироцого (соседнего села — Ґ ). Автомобиль был обстрелян. Мама была ранена. А паренек 15 лет — был убит. Они (российские военные — Ґ ) подъехали к машине. Оставили маму живой, потому что в машине еще был ребенок восьми лет. Мама просила забрать тело сына, они не отдали. Они забрали телефоны и вещи, и маму вынудили вернуться назад. Сейчас мама за границей. И психологическую травму лечит и ранения», — рассказала староста.

Ссылаясь на слова односельчан, она сообщила, что еще шестерых мирных жителей Блиставицы российские военные убили в самом селе.

«Пришли и сказали: ваши убили пятерых наших, а мы убьем пятерых ваших. Отобрали пять людей. Среди них была одна женщина, и расстреляли», — сказала Микиша.

По ее словам, российские военные заняли все пустующие дома в селе. Они вырыли окопы и блиндажи в полях и держали там технику. Староста говорит, что россияне не селились в домах, где остались люди, но приходили туда проверять документов.

В самой Блиставице не было боев, но во время обстрела аэропорта сгорело 24 жилых дома.

В конце марта россияне отступили из Киевской области, и Блиставицу освободили украинские войска. Жители села начали постепенно возвращаться. Многие из них были поражены тем, что в их домах после себя оставили российские солдаты.

«Как-будто это не на самом деле»

Семья Елены Степановны не торопилась и приехала домой только 10 мая.

«В хате был такой бардак, наверное, за десять лет жизни такого бардака не сделаешь. Буквально все было вывернуто со всех полок и шкафов. Диван посреди гостиной. Матрасы с кровати были стянуты. У нас есть дровяной котел. Почему-то все альбомы с фотографиями были там. Газа не было, видимо они ими топили», — вспоминает женщина.

Когда вместе с родными она приступила к уборке, поняла, что многих вещей не хватает. Исчезли украшения: золотые обручальные кольца Елены Степановны и мужа, браслет и сережки. Украли мобильный телефон «Astro», содержимое двух системных блоков компьютеров, набор столовых приборов с позолотой и новые кроссовки мужа.

Сейчас в доме Давиденко чистота и порядок. На стенке в гостиной — небольшой плазменный телевизор и старенькие колонки для компьютера. Их почему-то не забрали.

Елена Степановна говорит: чтобы привести дом в порядок потратила около двух недель, но завалы в одной из комнат не разобрала до сих пор — нет моральных сил.

«Когда я зашла домой, был ступор, пустота и до конца не понимаешь, что это действительно так. Как-будто это не на самом деле. Я не верила, что сегодня человек может прийти и вот так просто брать и красть. Было чувство опустошенности. Первые день-два я не могла приступить к уборке, ничего не касалась», — рассказывает женщина.

Через дорогу от Елены Степановны живет ее подруга — Елена Дмитриевна Пилипенко. Сейчас она на пенсии, а раньше работала помощником повара в роддоме Гостомеля. В первый день войны она тоже уехала из Блиставицы со всей семьей на Закарпатье, а вернулась в начале мая.

Елена Пилипенко не в восторге от визита журналистов — мы отвлекаем ее от заготовки консервации. По ее словам, все ее предыдущие запасы исчезли за время оккупации.

«Тут было хозяйство куры, кролики, коза. Голубей муж оставил. Козу мы перевезли в соседнее село. А все остальное кто-то съел, ничего не оставили. Голубей было 80 штук, осталось 16», — жалуется женщина.

Когда она вернулась с Закарпатья, входные двери были выбиты, а в доме все перевернуто вверх дном.

«Одежду забрали, и обувь, и куртки, и свитера, и штаны, и кулек с носками. В основном, мужскую одежду, но мою немного тоже, трусы, например. Кому-то зачем-то понадобились. Во дворе стояло много машин, сын ремонтом занимается. Вытянули запчасти, покрышки, аккумуляторы», — жалуется женщина.

Из дома и гаража исчезли дренажный насос, сварочный аппарат, шуруповерт и другие инструменты. В одной из комнат взломщики поставили печь-буржуйку, продолбили дыру в стене для вытяжки. По оставшимся следам Елена Дмитриевна решила, что они здесь грелись, а заодно ощипывали и готовили ее кур.

О случившемся женщина, как и ее соседка Елена Давиденко, подала заявление в полицию. Следователь приехал, допросил потерпевших и провел опись украденного имущества.

Разгром в доме культуры

Ранним утром 24 февраля бывший председатель колхоза Блиставицы, 74-летний Михаил Миль, как и большинство жителей села проснулся от взрывов в аэропорту Антонов.

«Вечером я взял самое ценное, что у меня есть — мои внуков, моих детей — и мы выехали сначала в Житомирскую область, а потом на Закарпатье. А вернулся я из эвакуации на второй или третий день, как только вышли отсюда орки», — рассказывает Михаил Иванович — большой улыбчивый старик.

Бывший председатель колхоза Блиставицы, фермер Михаил Миль. Фото: Алексей Арунян, Ґрати

Мы беседуем в просторном ангаре с жестяной крышей у него во дворе. У семьи Миль небольшое фермерское хозяйство, и здесь они хранят выращенные овощи и пшеницу и ремонтируют технику. В углу ангара припаркована «Газель». Михаил Иванович купил ее, чтобы ездить на пасеку — одно из основных его увлечений. Когда он вернулся домой после оккупации, нашел машину не сразу.

«Они ездили на ней, разукрасили буквой «V» и спереди, и сзади, и с боков. Они бы ее и угнали, уже готовили ее на угон. Но что-то тяжелое перевозили и муфта сцепления вышла из строя. Они ее бросили на соседней улице. Я потом ее нашел, отремонтировал и, как и раньше, езжу к пчелам», — рассказывает Миль.

Со двора также исчез прицеп для трактора, его Михаил Иванович так и не нашел.

«Сегодня, чтобы такой прицеп купить, надо где-то 150-200 тысяч. Да еще и не купишь, потому что мы его сделали своими руками из хороших деталей. А теперь его нет. Могли перевозить и щебень, и песок, и перегной, дрова, солому, да что угодно! Он нужен и сегодня, и вчера, и завтра!» — сокрушается фермер.

В доме, где живет его семья, россияне также перевернули все вверх дном, скинули на пол содержимое шкафов и украли часть посуды и ношеной одежды. Двери не выламывали, Михаил Иванович сам решил не запирать замок.

«Я участвовал в афганской войне и видел, как они делали это все в Афганистане. Есть специальный человек с ломиком, любые двери сломает. Поэтому, когда уезжали, сказал: ничего не закрывайте. Хотя это не уберегло: бронетранспортер разворачивался и сломал ворота», — рассказывает Миль.

Со двора за время оккупации также исчез электрогенератор, все инструменты, запасы продуктов, куры и две свиньи.

«На 24 февраля позвали кольщика, чтобы зарезал нам две свиньи. Потом их сосед кормил, поил. Потом орки сказали, чтобы больше сюда не приходил. И все: он не знает и мы не знаем, где они делись. Две свиньи нет. Под 200 килограмм каждая, хорошие свиньи», — вздыхает старик.

По его подсчетам, всего его семья понесла убытки на сумму 50 тысяч долларов.

Директриса Дома культуры Блиставицы Оксана Прокаева. Фото: Алексей Арунян, Ґрати

Россияне врывались не только в жилые дома, но и в местный дом культуры. Его директриса Оксана Прокаева рассказала «Ґратам», что здесь военные тоже оставили после себя жуткий бардак и украли технику.

«Тут у нас терминал стоял, они его вдребезги разнесли. Старые телевизоры забрали, магнитофоны, батарейки. Мы их не списывали, но они стояли без дела. Была серьезные аппаратура, Yamaha — они не тронули, а всякое дерьмо забрали», — удивляется она.

В небольшом кабинете Прокаевой все увешано дипломами, заставлено поздравительными кубками и детскими костюмами для представлений. Директриса жалуется: все это валялось где попало, а из солдаты кубков пили и ели.

«Извините за слово, тут еще и гавно было. Как можно сюда сесть и наделать?! — показывает она в угол кабинета. — У меня это просто в голове не укладывается!».

Прокаева с семьей тоже выезжала из села на время оккупации, и ее дом также обокрали. Исчезли айпад, два компьютера, фотоаппарат и электроинструменты.

Следствие

Когда россияне отступили из Киевской области в Беларусь, в ютюбе появилось трехчасовое видео с камер наблюдения из отделения службы доставки СДЭК в беларусском городе Мозырь. На нем люди в военной форме отправляют десятки больших коробок и сумок. Видео 3 апреля выложили участники проекта «Беларускі Гаюн». Им занимаются беларусские оппозиционеры, которые отслеживают активность российских военных в своей стране.

Вскоре российский аналитический проект «База данных» опубликовал полный список военных, отправлявших посылки из Мозыря. Там указаны номера накладных, вес посылок и куда и кому они были отправлены. Почти весь груз поехал в город Рубцовск Алтайского края. Там базируется воинская часть №6720 Росгвардии, которая участвовала в оккупации Киевской области. Посылки также отправляли в Москву, Забайкальский и Красноярский край, Новосибирскую и Омскую область и другие российские регионы.

Украинские правоохранители использовала эти данные при расследовании краж в Блиставице. Дело определили главному следственному управлению Нацполиции. Там зарегистрировали уголовное производство по статье «нарушение правил и обычаев войны» Статья 438 Уголовного кодекса . Полицейские исходили из того, что, согласно Женевской конвенции, военным запрещено забирать собственность гражданских лиц, «если это не оправдано военной необходимостью». Дело ведет старший следователь Владимир Когутко.

В начале июне он объявил подозрение в кражах в Блиставице восьми российским военным из списка, опубликованного «Базой данных». В середине августа еще восьми.

Каждый из них, по версии полиции, обокрал по одному дому. Так, полиция считает, что вещи из дома и ангара фермера Михаила Миля присвоил 27-летний росгвардеец из рубцовской воинской части №6720 Евгений Коваленко. Он рекордсмен из списка «Базы данных» — отправил из Мозыря домой посылку весом 450 кг. Получательница груза — Маргарита Коваленко, вероятно, жена военного. Журналисты проект «Досье» сопоставили фотографии с его страниц в соцсетях и видео из Мозыря и установили, что на этих кадрах он заходит на почту несколько раз.

Полиция подозревает Коваленко, в том, что он вынес из дома Миля генератор, электропилу, шуруповерт, другие инструменты, а также ноутбук «Sumsung» и кроссовки «Reebok».

Драгоценности и другие вещи пенсионерки Елены Давиденко, по мнению полиции, украл другой росгвардеец из Рубцовска, 21-летний Алексей Пикалов. Он отправил посылку некой Карине Пикаловой.

Дом Елены Пилипенко — соседки Давиденко, по версии следствия, обокрал Илья Семенов из той же воинской части Рубцовска. А жилище директрисы дома культуры, как считает полиция, обворовал десантник Георгий Валиев из Волгоградской области, который служит в воинской части №74507, базирующейся в оккупированной Феодосии.

Основной вопрос к следствию — как полиция определила, что дома в Блиставице обокрали именно те военные, которым объявлены подозрения. Доказательства следствия можно найти в судебных решениях о заочном аресте некоторых подозреваемых. Например, 36-летнего росгвардейца Сергея Фатнева, который, как считает полиция, вынес из дома жительницы Блиставицы по фамилии Ковнацкая фильтр для очистки воды, кроссовки, ноутбук и другие вещи.

На одной из улиц в Блиставице. Фото: Алексей Арунян, Ґрати

В решении указано: доказательством по делу является «осмотр товарно-транспортной накладной» с почтового отделения Мозыря. Фатнев указал там, что отправляет «вещи», не уточнив какие именно. Еще одно доказательство — мобильные операторы зафиксировали номер Фатнего в Киевской области во время оккупации.

Полиция также нашла в Бучанском районе «карточку машины» на бронетранспортер из воинской части №6720. Так следствие доказывает, что гвардейцы из этого подразделения, включая Фатнего, участвовали в оккупации Блиставицы.

Однако на видео с почты не видно, что именно отправляют военные. А пострадавшие от краж, с которыми поговорили «Ґрати», сказали, что в их доме не было камер наблюдения.

Замначальника главного следственного управления полиции Владимир Билоус и следователь Владимир Когутко не ответили на вопрос «Ґрат», чем именно подтверждается вина конкретных подозреваемых в краже конкретных домов.

«Есть моменты, которые сейчас относятся к тайне досудебного расследования. Но факт сообщения о подозрении указанным 18-ти военнослужащим В деле 18 подозреваемых. 16 человек подозревают в кражах в Блиставице. Еще двоих — в кражах в соседнем селе Мироцкое  свидетельствует о том, что была собрана достаточная доказательная база для сообщения им подозрении», — сказал Билоус.

Возможно во время судебного процесса по существу прокуратура сможет рассказать, как отдельных российских военных следствие смогло «привязать» к конкретным ограбленным домам, но пока что таких данных нет.

«Я не беру у тебя, а ты не бери у меня»

Полиция не знает, где сейчас находятся подозреваемые. Но, как сообщил замначальника главного следственного управления Билоус, их нет в списках погибших или пленных. «Ґрати» попытались с ними связаться. Из 16 подозреваемых нам удалось дозвониться только до двоих.

Илья Семенов, который, по версии полиции, обокрал дом пенсионерки Елены Пилипенко, сказал, что мы ошиблись номером. Вторым собеседником был Алексей Дмитриев, 48-летний военный из 46-го пулеметно-артиллерийского полка, базирующегося на Сахалине.

Полиция подозревает его в том, что он вынес из одного из домов в Блиставице металлоискатель, бензопилу, планшет «Lenovo», машинку для стрижки, автомобильный телевизор, устройство для заточки инструментов, перфоратор и монтажные инструменты. При этом, судя по накладной, Дмитриев отправил из Мозыря в Россию посылку весом всего 3,8 кг. Украденные вещи, указанные в подозрении, должны весить больше, но объяснений этому следствие пока не дает.

В разговоре с «Ґратами» Дмитриев признал, что участвовал во вторжении в Киевскую область, но настаивал, что не был в Блиставице. Он признал также, что отправлял посылку из Мозыря, но отрицал обвинения в краже.

«Да, я отправлял. Это был мой ноутбук, который я брал с собой на Украину. Это противозаконно?» — сказал Дмитриев, утверждая, что это его личный ноутбук, а не краденый.

Алексей Дмитриев (слева). Фото: страница Дмитриева в Одноклассниках

Об уголовном деле против него Дмитриев, по его словам, узнал от журналиста «Ґрат».

«Нарушение обычаев и правил войны», в котором подозревают его и еще 15 россиян, считается особо тяжким преступлением. По законодательству, в таких делах обязательно участие адвоката. Защитников для 16 российских военных назначил Центр вторичной правовой помощи, их услуги оплачивает государство. «Ґрати» поговорили с большинством из назначенных адвокатов.

Никто из них не связывался со своими подзащитными. Они признают, что участвуют в деле не столько для защиты вражеских солдат, сколько для соблюдения законности процедуры.

«Мы, как правовое государство, которое поддерживает в первую очередь закон, обязаны, чтобы и защита осуществлялась в соответствии с действующим законодательством», — сказал «Ґратам» адвокат одного из подозреваемых Андрей Доманский.

По его словам, в марте он сам жил в оккупации в городе Ворзель в Киевской области и пострадал. Российские военные вывели его на расстрел из дома на улицу, но передумали и отпустили. Тем не менее, Доманский защищает россиянина, обжаловал решение о его заочном аресте и считает подозрение необоснованным. Однако почему — не поясняет, ссылаясь на тайну досудебного расследования.

Адвокаты россиян вообще неохотно комментируют дело. Детально оценить подозрение согласился только Сергей Остапенко, который защищает росгвардейца Евгения Мурзинцева. По версии следствия, россиянин вынес из одного из домов в Блиставице шлифовальную машину, шуруповерт, электропилу и комплектующие компьютера.

Защитник считает, что пока в деле нет доказательств того, что его подзащитный совершил это преступление. По его словам, во-первых, у следствия нет оригиналов накладных с почтового отделения, эти данные взяты из открытых источников в интернете и не могут служить доказательством. А, во-вторых, полиция не знает, что именно отправлял его подзащитный из Беларуси в Россию.

«Одно дело, если бы на наш запрос беларусские почтальоны дали ответ, что лицо отправляло такие-то вещи. Данные получены непонятно как. Это же не ответ на официальный запрос. И что находилось в посылке, совсем неизвестно. Потому что сотрудники почты обыск не проводят. Отправители, заявили [в накладной], что отправляют вещи. А как можно понять, что там в посылке?» — сказал адвокат.

Оценивать собранные доказательства в конечном итоге будет суд. Полиция хочет, чтобы подозреваемых судили заочно и собирается подать об этом ходатайство. Законодательство Украины позволяет судить обвиняемых в их отсутствии, если они скрываются в России или на оккупированных территориях. Когда начнется суд, пока неизвестно. Полиция хочет, чтобы подозреваемых судили не всех вместе, а каждого по отдельности.

Жители Блиставицы, пострадавшие от краж, не знают, как проходит расследование. Им сложно оценить работу правоохранителей. Полиция им ничего не рассказывает, а о том, что следствие установило подозреваемых, потерпевшие узнали от журналистов «Ґрат».

Большинство пострадавших сомневается, что украинские правоохранители когда-то задержат их обидчиков, и те компенсируют их убытки. Но жители Блиставицы считают, что по справедливости, виновные российские военные должны понести наказание.

«Они заслуживают наказание, как написано в законе, — убеждена пострадавшая Елена Давиденко. — Я не буду говорить, что им надо отрубить руку. Но наказать их нужно, согласно закону. Я их прощаю в душе. Может, мне всех этих вещей и не жалко. Это же материальное, не духовное. Но сам факт: ты полез, ты посягнул на чужое. Я не беру у тебя, а ты не бери у меня».