В Южном окружном военном суде российского Ростова-на-Дону продолжается судебный процесс над крымскими татарами — фигурантами дела «Второй Бахчисарайской группы Хизб ут-Тахрир». Восемь крымских мусульман были задержаны в 2017-2018 годах по обвинению в принадлежности и создании в Бахчисарае ячейки исламской партии Хизб ут-Тахрир, запрещенной в России, но действующей свободно в Украине и большинстве европейских стран. «Ґрати» продолжают вести онлайн судебных заседаний процесса.
12 октября 2017 года сотрудниками Федеральной службы безопасности РФ были задержаны и впоследствии арестованы Тимур Ибрагимов, Марлен (Сулейман) Асанов, Мемет Белялов, Сейран Салиев, Сервер Зекирьяев и Эрнес Аметов. Все они участники организации «Крымская солидарность» – объединения адвокатов, родственников политзаключенных и активистов, которое помогает крымчанам, подвергшимся преследованиям по политическим или религиозным мотивам.
Эдем Смаилов и координатор «Крымской солидарности» Сервер Мустафаев были задержаны и арестованы позже — 22 мая 2018 года.
По версии следствия, все задержанные состояли в одной ячейке исламской партии Хизб ут-Тахрир, запрещенной в 2003 году в России, но свободно действующей в Украине и большинстве европейских стран. Марлен Асанов, Тимур Ибрагимов и Мемет Белялов обвиняются в «организации деятельности террористической организации» (часть 1 статьи 205.5 Уголовного кодекса РФ). Наказание предусматривает от 15 лет колонии до пожизненного заключения.
Остальных обвиняют в участии в террористической организации (часть 2 той же статьи 205.5 УК РФ) с возможным наказанием – от 10 до 15 лет заключения. Всем восьмерым также вменяется приготовление к насильственному захвату власти (часть 1 статьи 30, статья 278 УК РФ).
Все подсудимые отвергают обвинения в терроризме и утверждают, что их преследуют по политическим и религиозным мотивам.
Дело «Второй Бахчисарайской группы Хизб ут-Тахрир». День сорок девятый — допрос свидетелей защиты
Начиная с прошлого заседания, защита приступила к представлению своих доказательств. Вчера в суде выступили три характеризующих свидетеля, которые не являлись очевидцами событий, но могли дать оценку подсудимым.
Бывшая учительница Эрнеса Аметова Валентина Карпинская репетирует сейчас его детей и близка к семье. Она утверждала, что ни разу не слышала от Аметова ни пропаганды учения Хизб ут-Тахрир, ни о каких-то террористических планах.
Точно так же высказались о тех подсудимых, которых они знают, другие свидетели — пенсионеры Наджие Таирова и Зевждет Куртумеров.
«С матерью Салиева я работал 20 лет в одной организации. Сейран практически рос на моих глазах. Семья порядочная, было комфортно общаться с этими людьми. Сейран был очень честный и грамотный. Если б мой сын обладал такими качествами как Сейран, я был бы очень счастлив, он был примером для подражания.
Сервера Мустафаева я знаю лет 10, больше знал его отца. Мы посещали вместе суды тех, кто был уже задержан. Меня поражала в нём его любовь к знаниям, стремление к справедливости по всем вопросам, которые у нас в обществе возникали. Судьба видимо распорядилась по-другому, он сейчас сам в той же ситуации. Это человек взвешенный, грамотный», — рассказывал Куртумеров.
Сегодня суд намерен снова допросить трех свидетелей защиты. Первой выступает, Лиля Яшлавская — гражданка России, проживает в Симферополе, не работает с 2014 года.
«Я хорошо знакома с Сервером Мустафаевым, знаю семью Салиева, остальных — нет. Самого Сейрана не так хорошо знаю, знаю его родственников. С Сервером познакомилась во время «Крымского марафона» (акция по сбору средств для оплаты штрафов крымских татар, административно преследуемых российскими властями за гражданскую активность — Ґ ). Знаю его, как глубоко порядочного, очень отзывчивого, мягкого, интеллигентного. Он всегда старался всем помогать. Я бабушка двух внучек и Серверу я бы их доверила. Всё хорошее, что можно назвать из человеческих качеств, я бы сказала это о Сервере. К проблемам чужих людей он относился как к своей собственной, когда проходили обыски. Знаю очень многих не крымских татар, которые очень хорошо относятся к Серверу».
— Вам известно, чтобы кто-то из крымских татар совершал террористический акт? — спрашивает свидетельницу адвокат Эдем Семедляев.
— Нет и, как впоследствии выяснялось, про тех, о которых говорили, — это оказалось не правдой.
— Вас лично или ваших знакомых Сервер Мустафаев или Сейран Салиев склоняли к участию в террористической организации?
— Во первых, я не знаю, какие есть. Нет не склоняли. У меня никак не связано слово «экстремизм» с Сервером Мустафаевым.
— Склонял Сервер или Сейран к нарушению конституционного строя?
— Нет и тем более с учётом моего юридического образования. Невозможно чтобы они склоняли к изменению какого-либо конституционного строя.
Адвокат Сияр Панич расспрашивает об акции «Крымский марафон». Свидетельница рассказывает, что все желающие собирали монетами по 10 рублей, чтобы оплатить штрафы административно оштрафованных.
Сервер Мустафаев обращается к свидетельнице на крымскотатарском через переводчика. Он благодарит ее за участие в суде и тоже спрашивает о случаях терроризма в Крыму до 2014 года.
«Почему у нас так много дел, связанных с терроризмом, если за предыдущие 30 лет ни одного случая. Мне бы по роду деятельности о таких случаях было бы известно, если бы они были, — отвечает Яшлавская. — Да, были несогласные с изменением конституционного строя в Крыму в 2014 году, но несогласие — это не призывы. Призывов изменять конституционный строй, взрывать здания, другим террористических актов не было. Был случай, когда человек не вынес несправедливости облил себя [бензином] и поджёг. Но никаких призывов не было».
«Я сама мусульманка, за весь период своей жизни не слышала, чтобы были драки или ругань в мечети, неуважение к старикам. Беседы и обсуждения — разрешены. От Сервера и Сейрана тем более. Этих людей все знают как людей которые глубоко уважают всех людей старшего возраста».
Суд ее прерывает: так, свидетель, вы уже повторяетесь, следующий вопрос.
Мустафаев спрашивает, были ли в его окружении «плохие люди, преступники».
«Если человек мне скажет, что он друг Сервера Мустафаева, я буду к нему уважительно относиться», — отвечает свидетельница.
Она рассказывает о деятельности Мустафаева в объединении «Крымская солидарность», где он занимался благотворительностью и помощью семьям арестованных мусульман. Также она вспоминает о поддержке Мустафаевым и другими подсудимыми единоверцев, у которых российские силовики проводили обыски.
Сейран Салиев тоже говорит с ней на крымскомтатарском. «Мне говорят, что я призывал молодых людей к терроризму, вы знаете об этом или нет?», — обращается к свидетельнице Салиев. «У нас было празднование Байрам, мои дети приходили оттуда радостные и за это мы благодарны в том числе Сейрана, как организатору.
Последний вопрос задает прокурор Евгений Колпиков: «Сообщали ли вам подсудимые о необходимости признания исламской идеологии в качестве государственной?». «Нет, никогда», — отвечает свидетельница и ее отпускают.
Следующий свидетель Куртсеит Абдуллаев. Он рассказывает, что знаком со всеми подсудимыми. «Больше Сейрана Салиева знаю, Сервер Мустафаев был самым активным. То что сегодня вменяют нашим ребятам это оговор и запугивание», — начал он говорить, но суд его прерывает и просит отвечать коротко.
«Сервер — активист национального движения и правозащитник, он всегда был готов протянуть руку помощи. Он начал освещать суды, когда они начались, создал эту «Солидарность», которая ведёт защиту наших соотечественников. Сейран, знаю, активно помогал в организации праздников, всегда находился среди народа. Мы выбрали ненасильственный метод. Наше национальное движение ведёт бескровную борьбу за право жить на своей родине».
«Призывали к смене власти?» — спрашивает свидетеля адвокатка Лиля Гемеджи. «Это смешно — бывшие СБУШники создают эти дела, чтобы получать свои звёздочки», — отвечает Абдуллаев.
Суд резко прерывает его, и запрещает давать оценки. Адвокат Семедляев на это возражает: свидетель дал свою оценку причине происходящего, возбуждения этих дел.
— Кто-либо из подсудимых хранил предметы для совершения противоправной деятельности? — спрашивает адвокат.
— Мне непонятно, почему они находятся на скамье подсудимых, у них ничего не было…, — суд снова перебивает и требует отвечать коротко.
— Нет, не было.
Мустафаев пытается возразить на действия председательствующего, что он прерывает ответы свидетеля. Судья Ризван Зубаиров резко и громко требует не перебивать его, объявляет, что возражение занесено в протокол, но так и не позволяет его высказать до конца.
Точно так же суд прерывает свидетеля, когда он рассказывает, что в мечетях муфтият раздавал прихожанам книги, ставшие после 2014 года запрещенными из-за распространения российского законодательства в Крыму.
Сервер Мустафаев спрашивает его о том, почему крымские татары собираются на обыски у соотечественников. «Целый отряд ОМОНа, целый отряд милиции, они перекрывают всё, поэтому народ собирается чтобы показать, что люди не одни, они с народом», — отвечает Абдуллаев.
Сейран Салиев на крымскотатарском поблагодарил свидетеля, но вопросов задавать не стал.
— Вы меня знаете или нет? — спрашивает у него Марлен Асанов.
— Как не знать кафе «Салачик» и тебя, как хозяина, который показывал, как надо обслуживать. — Суд прерывает, заявляя, что ответа достаточно.
Прокурор начинает спрашивать, называет Абдуллаева членом национального движения. Сидящая в зале мама Сейрана Салиева — Зодие поправляет его: «участник». Прокурор жалуется на нее суду и женщину удаляют из зала до конца заседания.
— В ходе вашей деятельности вам известны факты насильственного изменения конституционного строя подсудимыми после 2014 года? — спрашивает прокурор.
— Я говорил, что все являются участниками крымскотатарского… — Суд прерывает его снова, считая вопрос повторяющимся.
— Заявление в ФМС о получении российского паспорта писали добровольно? — продолжает прокурор.
— К чему этот вопрос? — удивляется судья и снимает его.
Свидетеля отпускают.
Последний на сегодня свидетель — Сафонов Павел Игоревич, 1986 года рождения. Живет в Бахчисарае, гражданство — российское.
Свидетель рассказывает, что знает и близко дружит с Сервером Мустафаевым с семи лет. Никаких противоправных действий за ним не знает, как и призывов к таким — не слышал.
— Вам что-либо говорил Мустафаев об установлении Халифата? — спрашивает его прокурор.
— Глупый вопрос, я православный христианин, — отвечает свидетель. Суд говорит ему не давать оценок, а отвечать на вопросы.
— Нет, не было.
Прокурор расспрашивает, а Сафонов отвечает, что у Мустафаева была пекарня в Севастополе — на доходы с нее он и жил.
Ничего об участии Мустафаева в Хизб ут-Тахрир свидетель не знает.
«Все люди хорошие, никаких призывов, ничего не слышал, не знаю что ещё сказать», — говорит он.
Кроме Мустафаева он знает и Сейрана Салиева, — «очень порядочный человек, водил экскурсии». Узнает в «аквариуме» Марлена Асанова, — «держите своё слово, хороший человек»; и Тимура Ибрагимова, — «к людям всегда относится хорошо, хороший человек».
Сервер Мустафаев приветствует друга и начинает допрос.
— За всё время нашего знакомства ты слышал или видел проявление ненависти, агрессии, насилия?
— Такого никогда не было, всегда помогал, альтруист по жизни.
— Спасибо, дорогой. Прокурор спрашивал, как я зарабатывал, хотел бы, чтобы ты пояснил. Да, хлебобулочные изделия это как раз с 2014 года и далее было. А накануне 2014 года какой я занимался деятельностью, когда посещал твою маму?
— А да, как торговый представитель работал ювелирной организации, нашей крымской.
— Тёте Неле большой привет.
Прокурор, видимо просмотрев материалы дела, делает заявление: он отмечает, что протокола опознания этим свидетелем нет.
Тем не менее, суд освобождает свидетеля.
Эдем Смаилов возражает на действия суда, который прервал свидетеля Куртсеита Абдуллаева, когда он говорил о бывших сотрудниках СБУ, которые сейчас работают в ФСБ.
Суд, в свою очередь, вспоминает о ходатайстве Сервера Мустафаева, которое он заявлял ранее, о том, что ему необходимо дополнительное время для ознакомления с материалами. Мустафаев подтверждает, что просьба еще актуальна. Прокурор не возражает
Суд совещаясь на месте определил, что предоставлял достаточное количество времени для ознакомления — 1 день.
Судья объявляет перерыв до завтра до 10 утра.