Дело «Второй Бахчисарайской группы Хизб ут-Тахрир». День двадцатый — отвод прокурору и изучение прослушки ФСБ

19 февраля
18:45 Сервер Мустафаев сверяет аудиозапись прослушки и стенограмму. Многое не сходится
15:07 Суд пытается слушать записи прослушки встреч мусульман в мечети. Ничего не слышно
13:53 Прокурор говорит об угрозе нападения, если подсудимые будут общаться с адвокатами без конвоя. Ему заявляют отвод
10:47 Прокурор читает психиатрические экспертизы. Обвиняемые просят провести заседание в закрытом режиме
09:57 Из Крыма поддержать обвиняемых приехали 10 человек. Всех запустили в зал
09:00 Коротко о деле и предыдущих заседаниях
Дело «Второй Бахчисарайской группы Хизб ут-Тахрир». День двадцатый — отвод прокурору и изучение прослушки ФСБ
Крымские татары молятся за освобождение заключенных. Бахчисарай, 2017 год. Фото: Антон Наумлюк, Ґрати

В Южном окружном военном суде российского Ростова-на-Дону продолжается судебный процесс над крымскими татарами — фигурантами дела «Второй Бахчисарайской группы Хизб ут-Тахрир». Восемь крымских мусульман были задержаны в 2017-2018 годах по обвинению в принадлежности и создании в Бахчисарае ячейки исламской партии Хизб ут-Тахрир, запрещенной в России, но действующей свободно в Украине и большинстве европейских стран. «Ґрати» продолжают вести онлайн судебных заседаний процесса.

09:00
19 февраля
09:00
19 февраля
Коротко о деле и предыдущих заседаниях

12 октября 2017 года сотрудниками Федеральной службы безопасности РФ были задержаны и впоследствии арестованы Тимур Ибрагимов, Марлен (Сулейман) Асанов, Мемет Белялов, Сейран Салиев, Сервер Зекирьяев и Эрнес Аметов. Все они участники организации «Крымская солидарность» – объединения адвокатов, родственников политзаключенных и активистов, которое помогает крымчанам, подвергшимся преследованиям по политическим или религиозным мотивам.

Эдем Смаилов и координатор «Крымской солидарности» Сервер Мустафаев были задержаны и арестованы позже — 22 мая 2018 года.

По версии следствия, все задержанные состояли в одной ячейке исламской партии Хизб ут-Тахрир, запрещенной в 2003 году в России, но свободно действующей в Украине и большинстве европейских стран. Марлен Асанов, Тимур Ибрагимов и Мемет Белялов обвиняются в «организации деятельности террористической организации» (часть 1 статьи 205.5 Уголовного кодекса РФ). Наказание предусматривает от 15 лет колонии до пожизненного заключения.

Остальные пятеро обвиняются в участии в террористической организации (часть 2 той же статьи 205.5 УК РФ) с возможным наказанием – от 10 до 15 лет заключения. Всем восьмерым также вменяется приготовление к насильственному захвату власти (часть 1 статьи 30, статья 278 УК РФ).

Все подсудимые отвергают обвинения в терроризме и утверждают, что их преследуют по политическим и религиозным мотивам.

Дело «Второй Бахчисарайской группы Хизб ут-Тахрир». День девятнадцатый — изучение экспертиз

Гособвинение продолжает представлять письменные доказательства. На прошлом заседании прокурор зачитывал ряд экспертиз — лингвистическую и религиоведческую, которые должны были обнаружить в прослушке встреч бахчисарайских мусульман в мечети признаки принадлежности к исламской партии, почерковедческую, определявшую авторство изъятых при обыске рукописных записей, и другие.

Прокурор читает монотонно и тихо, его мало кто слушает, многие в зале просто засыпают, но по уголовно-процессуальному праву исследование письменных доказательств происходит путем их прочтения.

09:57
19 февраля
09:57
19 февраля
Из Крыма поддержать обвиняемых приехали 10 человек. Всех запустили в зал

Сегодняшнее заседание суд намерен провести в большом зале. Вчера и приехавшим поддержать соотечественников активистам «Крымской солидарности» пришлось меняться друг с другом — зал был маленький и в него помещалось всего несколько человек. Из Крыма на сегодняшнее заседание приехало ночью около 10 человек из Крыма, не считая родственников, которые остаются в Ростове.

Слушатели в коридоре суда ожидают начала заседания. Фото: Ґрати

Вчера приставы запрещали журналистам фотографировать в коридоре, хотя сегодня пресс-секретарь пояснила, что никакого запрета этого не предусмотрено законодательством.

Адвокатов, а потом и слушателей, запустили в зал. Обвиняемые здороваются со всеми и машут руками.

— Сулейман. Я Хаджи, помнишь меня? — говорит один из вошедших.
— Конечно, брат. Пусть Аллах благословит ваши семьи, воздастся вам за то, что вы делаете для нас, — отвечает Асанов.
— Держитесь, брат.

Конвой в этот раз никого не останавливает. Родственники переговариваются с подсудимыми на крымскотатарском.

В зал заходит судейская коллегия. Некоторые адвокаты — в зале, Лиля Гемеджи, Алексей Ладин и Эдем Семедляев по видео-связи из Крымского гарнизонного суда в Симферополе.

На ходатайство журналиста издания Грани.ру о съемке во время процесса, суд отказывает.

10:47
19 февраля
10:47
19 февраля
Прокурор читает психиатрические экспертизы. Обвиняемые просят провести заседание в закрытом режиме

Прокурор читает психиатрические экспертизы в отношении обвиняемых. Следователь просил экспертов Крымской психиатрической больницы №1 ответить на вопросы: страдали ли они психическими заболеваниями, пребывали ли в состоянии временного психического расстройства, страдают л сейчас и нуждаются ли в лечении.

Выводы экспертиз у всех подсудимых — Асанова, Аметова, Белялова и других, которые зачитывает прокурор, примерно одинаковые: «психическими заболеваниями не страдал и не страдает, мог инкриминировать деяние, осознавать опасность своих действий и руководить ими».

Все экспертизы проводились стационарно — обвиняемых почти на месяц помещали в психиатрическую клинику. От амбулаторного обследования они отказывались, поскольку посчитали, что вопросы экспертов касаются не их состояния, а уголовного дела и обвинения.

Прокурор читает монотонным голосом, многие зевают.

Кроме выводов эксперта в заключениях перечисляются медицинские диагнозы. Услышав это Сервер Мустафаев пытается возражать, но судья не дает ему говорить, наконец останавливает чтение прокурора.

«У меня возражения на действия председательствующего. Запрещено оглашать медицинские данные без согласия», — говорит Мустафаев. Его поддерживают Сейран Салиев и Мемет Белялов. «Ваши возражения внесены в протокол», — раздраженно отвечает судья Ризван Зубаиров.

«Данные медицинского характера с согласия моего подзащитного должны оглашаться в закрытом процессе», — напоминает адвокатка Лиля Гемеджи. Судейская коллегия начинает совещаться, в «аквариуме» подсудимые тоже о чем-то спорят.

Прокурор говорит, что не возражает о закрытом заседании во время оглашения экспертиз по Серверу Мустафаеву, которого защищает Гемеджи, но предупреждает, что намерен прочитать весь документ. «Перед тем как я заявил, что будет проводиться исследование психиатрической экспертизы на вопрос о заявлении ходатайств со стороны защиты их не поступало», — напоминает прокурор.

Суд закрывает заседание, слушатели и журналисты покидают зал.

13:53
19 февраля
13:53
19 февраля
Прокурор говорит об угрозе нападения, если подсудимые будут общаться с адвокатами без конвоя. Ему заявляют отвод

Медицинские документы изучили в суде и после 15-минутного перерыва вновь открыли заседание для слушателей. Все заходят в зал. Пристав уговаривает: «Прошу вас, Не надо разваливаться спать, вы не дома. Это не красиво. Ладно — голову опустить, но разваливаться…».

Судьи заходят в зал. Зубаиров говорит, что на завтра заседание не состоится.

Адвокатка Лиля Гемеджи в ответ замечает, что расписание заседаний — буквально каждый день недели — лишает ее подзащитного Сервера Мустафаева прогулов, доступа к санчасти, смены постельного белья, питания и конфиденциального общения с адвокатом. До этого Гемеджи подавала ходатайство, чтобы ей позволили пообщаться с Мустафаевым наедине, без присутствия конвоя. Суд ей отказал, а прокурор при этом, говоря о возможности находится обвиняемым без конвоя, вспомнил о событиях в Москве 19 декабря прошлого года, когда националист из Подмосковья Евгений Манюров напал на главное управление ФСБ на Лубянке.

В ответ на замечание судьи, что завтра как раз нет заседания и она может попасть к Мустафаеву в изолятор, адвокатка напоминает, что очередь в СИЗО расписана на неделю вперед.

Мустафаев после этого и вовсе просит сделать перерыв в процессе для изучения материалов дела — сегодня планируется изучить аудио прослушки встреч мусульман в Бахчисарайской мечети, и обвиняемые к этому, очевидно, не были готовы.

Прокурор Евгений Колпиков замечает, что сейчас стадия изучения доказательств обвинения, которая не предусматривает перерывов по просьбе защиты. Адвокаты пытаются возразить, судья их перебивает. Гемеджи возражает уже на действия судьи, который не дает ей говорить.

Судья ее не слушает и объявляет, что ходатайство о перерыве не удовлетворено.

Мемет Белялов после этого заявляет о предвзятости прокурора и заявляет ему отвод: «Сравнение нас с московскими событиями, когда человек устроил перестрелку в здании, не имеет никаких оснований. Это говорит о предвзятом взгляде прокурора по отношению к нам».

«Это унижает наши честь и достоинства — сравнение с действиями неизвестными нам и не имеющими к нам никакого отношения, — поддерживает его Сервер Мустафаев и обвиняет прокурора в затягивании процесса. — Мы с ноября месяца изучаем то, что предоставляет прокурор. Когда перейдем к стороне защиты, неизвестно. Скорее всего возможности прослушать аудио у нас не будет, потому что диски по 4-6 часов. Это затягивание процесса. Нас не раз в этом упрекали, но это делает прокурор. Мы ещё невиновные, политзаключенные граждане, а находимся в суде третий год».

Его поддерживают все обвиняемые и адвокаты. Адвокат Эдем Семедляев, говорит, что намеки на нападения со стороны обвиняемых без конвоя — недопустимы.

«Я оцениваю ходатайство с учётом безопасности. Больше чем я сказал мне добавить нечего. Моя цель, в том и числе, и осуществить правоохранительную функцию, — отвечает на обвинения прокурор и переходит в наступление. — Прошу обратить внимание — адвокат Семедляев мог вытащить руки из карманов, чтобы проявить уважение к суду. Прошу обратить внимание на этические нарушения».

Семедляев встает: «А руки как держать?». Но судья его прерывает и удаляется в совещательную комнату для вынесения решения по отводу прокурору.

15:07
19 февраля
15:07
19 февраля
Суд пытается слушать записи прослушки встреч мусульман в мечети. Ничего не слышно

После перерыва все возвращаются в зал. Сервер Зекирьяев жестами спрашивает, что делала жена, она показывает, что кушала. Обвиняемые весь перерыв спали.

Судья читает решение по ходатайству об отводе прокурора: «Оснований для отвода нет». Прокурор остается в деле.

Суд продолжает исследовать материалы дела. На этот раз — диски с аудио-файлами прослушки разговоров обвиняемых в мечети. Прослушку установил оперативник ФСБ, бывший сотрудник СБУ, Николай Артыкбаев. Его суд допрашивал на протяжении 12 заседаний.

Записи декабря 2016 года. Записи включили, но ничего не слышно — из Крыма по видео-связи тоже говорят, что не слышно. Секретарь ставит на максимальную громкость, но слышны лишь обрывки фраз.

— Никто не слушает, — говорит тихо Нияра Ибрагимова, супруга обвиняемого Тимура.
— А смысл слушать? — отвечает ей Зарина Зекирьяева.

Адвокаты говорят суду, что ничего не слышно. «Звук не проходит через стекло», — отмечает Сергей Легостов. «Может поменяться с обвиняемыми местами», — иронизирует Гемеджи.

«Можно и вовсе без нас судебное следствие провести», — говорит кто-то из «аквариума» и судья делает предупреждение: «Это не в рамках адвокатской этики. Будет занесено в протокол. Вы не в первый раз получаете предупреждение, держите себя в руках». Судья Зубаиров кричит, с ним спорят адвокаты.

Заседание останавливается для настройки аппаратуры. Пока все заняты, Сервер Мустафаев вновь жалуется адвокатам на просроченные продукты в сухом пайке из СИЗО. И даже демонстрирует его. Паек просрочен еще 14 февраля.

Сухой паек, который выдают крымским заключенным в СИЗО. Фото: Ґрати

18:45
19 февраля
18:45
19 февраля
Сервер Мустафаев сверяет аудиозапись прослушки и стенограмму. Многое не сходится

Сотрудник суда настроил технику и прослушивание записи продолжилось. Звук все равно очень плохой, мало что слышно, но никто уже не протестует, смирившись.

На записи — встреча в мечети, где подсудимые говорили об отношении мусульман к окружающим их людям. Расшифровку этого разговора прокурор уже зачитывал на одном из последних заседаний.

Дело «Второй Бахчисарайской группы Хизб ут-Тахрир». День семнадцатый — изучение письменных доказательств

На словах, принадлежащих засекреченному свидетелю Константину (под  псевдонимом скрывается уроженец Латвии Константин Алексеев — считает защита — Ґ ) суд неожиданно останавливает прослушивание и объявляет 10-минутный перерыв.

После него запись вновь запускают. Временами она совсем не слышна, ее никто не слушает. Некоторые в зале откровенно дремлют, подсудимые тихо переговариваются между собой, судья Зубаиров смотрит в потолок.

Запись заканчивается, у прокурора к ней вопросов не возникает. Подсудимые наоборот — обращают внимание на качество и невозможность расшифровать целые куски. По их мнению, это влияет на качество экспертизы, которую следствие проводило для определения причастности подсудимых к Хизб ут-Тахрир на основе разговоров в мечети.

«Я хотел бы обратить внимание суда на то, что мы прослушали записи, качество которых оставляет желать лучшего, — выступил с речью Сервер Мустафаев. — В той части, которую мы прослушали, ряд нарушений, домыслов, хотя во время суда обращалось внимание Артыкбаева (оперативник ФСБ Николай Артыкбаев, проводивший прослушку встреч обвиняемых — Ґ ) на то, что дача ложных показаний уголовно наказуема. Подмен только одной фразы в стенограмме произошло не менее 35 раз. В стенограмме, когда было что-то непонятно, шумы или ещё что-то непонятное, оперативник указывал 1 слово пропущено или насколько. Это тот случай, когда лучше указать, что не слышно, чем то, чего не было в разговоре. Это технические моменты, но они важны».

Он называет целый ряд примеров. Участники встречи обсуждали хадис, в котором говорится о мужчине, который заслужит милость Аллаха, если откажется на предложение пойти со знатной красивой женщиной. Следствие расшифровало, как «некрасивой». «А вот в тексте указана некрасивая. Это противоположности. Это как убью и не убью, абсолютно противоположно», — возмущается Мустафаев.

Он указывает на десятки несовпадений между разговором и расшифровкой: слова заменены, пропущены вовсе, Кааба (мусульманская святыня в Мекке — Ґ ) заменена на Арафа (мусульманский праздник 30 июля — Ґ ).

Протокол зафиксировал 5-6 секунд, когда невозможно услышать ничего. Это не несколько слов. Это несколько предложений можно сказать за раз, — говорит Мустафаев. — Если вырвать из контекста много зашумленных мест, это даст несколько страниц текста и это ставит под сомнение качество всей экспертизы».

«Удивительная замена стенографирования в аудио. «Знаю что этот человек спокоен в главном» и «Знаю что этот человек покорен Аллаху в главном». Эти слова заменены по смыслу другими словами», — поясняет Мустафаев.

Судья не выдерживает и спрашивает, много ли у него замечаний. «Нет, немного. Страниц может пять. Я однотипное скидываю», — отвечает подсудимый.

Он говорит еще какое-то время,  показывает, что фразы на арабском и крымскотатарском почему-то были переведены в стенограмме, хотя Артыкбаев говорил, что сам расшифровывал аудио.

— У вас речь заканчивается? Сколько у вас? — спрашивает его судья.
— Я понял, не повторяюсь. Могу в следующий раз закончить. Здесь ещё замечаний 15-18.
— Не надо продолжать, а то вы поздно вернётесь в СИЗО.

Судья объявляет перерыло 10:00 21 февраля.