Сергей Тамтура и Александр Маринченко, бывшие сотрудники киевского полка «Беркут», впервые дали показания в суде. Но не сказали ничего нового. Версия защиты осталась прежней: экс-милиционеры утверждают, что не сделали 20 февраля 2014 года ни единого выстрела, преступных приказов не выполняли, а протесты все так же считают массовыми беспорядками.

Спустя три месяца после начала полномасштабного российского вторжения Святошинский райсуд Киева продолжил слушать дело о расстрелах на Майдане. 18 мая, на первом заседании после перерыва, допросили обвиняемых: бывших сотрудников киевского полка спецназа «Беркут» Александра Маринченко и Сергея Тамтуру. Еще троих обвиняемых — Сергея Зинченко, Павла Аброськин и Олега Янишевского — судят заочно. 29 декабря 2019 года в результате обмена их передали на территорию «ДНР». 

Пятерых экс-беркутовцев судят по обвинению в убийстве 48 человек и покушении на убийство еще 80-ти во время протестов на Майдане 20 февраля 2014 года. 

Выступая в суде, Маринченко и Тамтура отрицали свою вину. Оба заявили, что не сделали в тот день ни единого выстрела, хотя были вооружены. Кроме того, по их мнению, они не получали и не выполняли никаких преступных приказов. Маринченко и Тамтура по-прежнему считают Евромайдан не мирной акцией протеста, а массовыми беспорядками. Полномасштабное российское вторжение не повлияло на их позицию. Она не сформирована под давлением или принуждением — сказали оба в суде.

Допрос обвиняемых состоял только из их рассказа о февральских событиях и уточняющих вопросов судьи. Маринченко и Тамтура отказались отвечать на вопросы прокуроров и потерпевших. 

«Я считаю, что оно пристрастное, необъективное, — объяснил Тамтура свое отношение к стороне обвинения. — В течение многих лет слушается дело, доказательства моей невиновности есть в материалах дела, которые суд уже исследовал. Сторона обвинения свою позицию не меняет, потому доверия к ней нет».

Похоже высказался и Маринченко.

Почему не захотели отвечать на вопросы потерпевшей стороны, обвиняемые не объяснили. Прокуратура протестовала, считая, что ее лишили права на допрос, и ходатайствовала признать показания Маринченко недопустимым доказательством. Похожее ходатайство по показаниям Тамтуры решили отложить. 

Суд ответил, что это право обвиняемых — свидетельствовать в суде или нет. Когда коллегия будет в совещательной комнате, заодно решит, принимать ли ходатайство прокуратуры. 

Маринченко и Тамтура впервые в суде рассказали свою версию событий. 

Показания Александра Маринченко

Александр Маринченко начал свои показания с событий 18 февраля. 

Александр Маринченко на заседании в Святошинском райсуде Киева 18 мая 2022. Фото: Татьяна Козак, Ґрати

Утром этого дня протестующие начали Мирное шествие от Майдана к Верховной Раде с требованиями урезать полномочия президента Виктора Януковича. Возле парламента они столкнулись с сопротивлением силовиков — между ними началось вооруженное противостояние. Правоохранители попытались разогнать толпу водометом и свето-шумовыми гранатами, протестующие закидывали их камнями и коктейлями Молотова. Следствие также установило, что «Беркут» стрелял в демонстрантов из помповых ружей Форт-500. На стороне силовиков участвовали титушки «Антимайдана» — они избивали протестующих битами и металлическими прутами. Во время разгона «Мирной ходы» погибло 14 человек, 11 из которых — протестующие, а двое — солдаты внутренних войск. Еще один погибший — Виталий Захаров, инженер офиса Партии регионов, который подожгли разъяренные протестующие. Он задохнулся угарным газом.

Поджог офиса «Партии регионов» в 2014 году. Мера пресечения для Татьяны Черновол

День сотрудников киевского полка «Беркут», рассказывал Маринченко, начался с подготовки к «массовым мероприятиям». Он уточнил, что из-за нехватки людей находился в составе второго взвода, которым командовал Виктор Мельник. Хотя по бумагам числился в третьем. 

После того как спецназовцы экипировались, командир роты Дмитрий Садовник и командир подразделения Сергей Кусюк провели инструктаж на плацу. 

«На инструктаже нам, как обычно, довели, чтобы мы действовали в рамках действующего законодательства, согласно Закону Украины о милиции. Что мы выезжаем на массовые мероприятия к Верховной Раде. Задачу нам ставили: блокировать Верховную Раду, чтобы не допустить митингующих и чтобы не дать им захватить Верховную Раду, чтобы она могла работать», — сообщил суду Маринченко.

Для выполнения этой задачи взвод Маринченко и еще одну бронегруппу направили к парламенту — между центральным входом и Мариинским парком. Маринченко с сослуживцами доехали на сером автобусе. У бронегруппы был свой транспортер. 

Спустя час или два, которые Маринченко и другие беркутовцы провели в автобусе, их переместили и выставили рядом с центральным входом в Мариинский парк, по улице Грушевского. Маринченко был в составе одной из групп изъятия, чьей задачей было задерживать в толпе самых агрессивных людей. Группа находилась за несколькими рядами милиционеров и военнослужащими внутренних войск.

«Там мы стояли некоторое время, было не сильно спокойно, а потом вдруг начали лететь камни, брусчатка, палки — все, что было, все летело. Шеренги военных и милиционеров начали понемногу наступать», — рассказывал Маринченко. 

Митингующих оттесняли в сторону метро Арсенальная. Маринченко объяснил, что этот маневр нужен был для того, чтобы заставить протестующих перестать «кидать это все». 

Война и «Мирная хода». С чего начались расстрелы на Майдане, кто за это ответил, а кто пошел на повышение

На углу Мариинского парка, возле посольства Китая, Маринченко и другие из его группы изъятия подобрали на обочине военнослужащего — тот не мог встать на ногу. Беркутовцы отвели его к машине скорой помощи возле Верховной Рады и  вернулись в свой автобус. Вскоре к ним подтянулись остальные бойцы. Через несколько часов, по приказу командира роты Садовника, они поехали на базу подразделения, чтобы вооружиться. 

«По приезде в подразделение нам сказали переодеваться, сдать легкие бронежилеты, экипировку для массовых мероприятий и получить тяжелые бронежилеты и оружие», — рассказывал Маринченко.  

Он отметил, что в этот момент база «Беркута» находилась под усиленной охраной. 

Маринченко получил автомат Калашникова, к нему два рожка патронов, и пистолет Форт с двумя магазинами. Оружие выдали согласно процедуре: взамен на карточку-заместитель.

Потом он и другие беркутовцы выстроились на плацу для инструктажа. Им объясняли, что их вооружили, потому что командир роты получил оперативную информацию, что к Киеву приближается группа с оружием. Его везут в центральную часть города. Задача спецроты — быть в резерве и ждать команды для выезда на задержание этой группы. 

«Как нам сказали, группа будет двигаться со стороны Житомира. И мы должны будем на въезде в Киев возле КП задержать данную группу», — рассказывал в суде Маринченко. 

На инструктаже также сообщили, что во время массовых мероприятий много милиционеров получили ранения. В том числе ранили замкомандира подразделения Николая Тягнирядно. 

Около пяти часов вечера, Маринченко и другие вернулись к Верховной Раде. Через несколько часов их перевели к Октябрьскому дворцу — к центральному входу с колоннадой. Там же Маринченко увидел синий транспортер суточной бронегруппы. По приказу командира роты, беркутовцы с оружием не выходили из своего автобуса, чтобы не провоцировать митингующих.

Возле Октябрьского дворца милиционеры находились до 21 февраля. Часть людей ночевала в автобусе, некоторые — во дворце вместе с милиционерами из других подразделений и военнослужащими.

«19 числа было относительно спокойно, мы также отдыхали целый день, менялись на дежурстве возле автобуса. Так и день прошел», —  рассказывал Маринченко. 

Утром 20 февраля, около 8 или 9 утра, его разбудили. Он услышал, что начался «какой-то хаос». Пока экипировался, другие милиционеры бежали из Октябрьского дворца через боковой выход. В ту же сторону потом побежал и Маринченко. На улице, по его словам, стал свидетелем «массового отхода» правоохранителей.

«Большое количество транспорта и личного состава разных подразделений — все в одном направлении бежали. В направлении бетонных блоков. И мы тоже выдвинулись к бетонным блокам. Со всех сторон все бежали в одну сторону», — сказал Маринченко.  

Он и другие беркутовцы через проход в зеленом заборе вышли на аллею и остановились, чтобы осмотреться. На Майдане, по словам Маринченко, в этот момент был шум, взрывы, стрельба — «непонятно откуда». 

В железный столб рядом с Маринченко попала пуля. Ее осколки ранили сотрудника роты Макарца. Маринченко увидел, что по переносице сослуживца побежала кровь. Он подхватил Макарца и повел к автобусу — оказалось, что это только царапины. 

«Зашел за автобус, постоял, увидел, что все от Октябрьского дворца идут вверх, к бетонным блокам, к нам», — сказал он. 

Как Маринченко объяснил, он не стрелял и не мог сделать выстрел, как раз из-за большого количество сотрудников милиции и военнослужащих, которые шли от Октябрьского дворца ему навстречу.

«Мне никакой угрозы не было», — заявил Маринченко. 

В какой-то момент к нему подбежали другие сотрудники «Беркута» и сказали: «Че ты стоишь, быстрее в укрытие». 

Он побежал с ними за бетонные блоки. Возле них справа находилось двухэтажное здание. Вместе с офицером Евгением Пронозой Маринченко зашел в него. В здании в этот момент находились два сотрудника Управления госохраны. 

«Мы поднялись на межлестничный проем к окну, чтобы наблюдать, чтобы не обошли это здание с другой стороны, с улицы Ольгинской, — рассказал Маринченко. — На этом окне мы дежурили с Пронозой до 21 февраля. Выходил только на первый этаж в туалет».  

В здание заходили другие милиционеры, отдыхали и менялись. 

Наблюдая через окно, Маринченко видел человека в черной форме, с желтой повязкой, который сидел возле бетонных блоков. Как он потом узнал, это был Сергей Тамтура, еще один обвиняемый в деле. После обеда возле бетонной баррикады Маринченко заметил Садовника — узнал его по перчатке, так как лицо было закрыто балаклавой.  

Экс-беркутовец объяснил, что желтые повязки появились за сутки до тех событий, которые он описывает. По его предположению, так решил командир роты Садовник — чтобы различать своих сотрудников от бойцов из других подразделений. 

«Откуда взялся скотч, мне неизвестно. Наматывал каждый себе как хотел», — уточнил Маринченко.

Утром 21 февраля его поставили дежурить на перекрестке улиц Институтская и Садовая: он должен был предупреждать прохожих, что внизу стреляют и опасно. Через некоторое время его подобрал серый автобус, чтобы ехать на базу. Перед этим заехали во двор Кабмина, где Маринченко пересел в БТР — колонной выдвинулись в подразделение. 

Там беркутовцы, в первую очередь, попрощались с погибшим сослуживцев — Николаем Симисюком. После этого командир взвода Маринченко приказал всем, кто вооружен снайперской винтовкой и с биноклем, подняться на здание подразделения для наблюдения. 

«Потому что прошла информация, что возможен захват полка», — объяснил обвиняемый. 

Он сдал по карточке автомат Калашникова, оставил пистолет и получил снайперскую винтовку Драгунова. Маринченко заметил, что в оружейной творился хаос: кроме его полка оружие получали сотрудники милиции из других регионов, хотя карточек у них на это оружие не было. 

Сергей Тамтура (слева) и Александр Маринченко в Святошинском райсуде Киева 18 мая 2022 Фото: Татьяна Козак, Ґрати

На посту Маринченко пробыл до 23 февраля. Потом он отпросился домой по семейным обстоятельствам. Его отпустили, но предупредили, чтобы сдал оружие и снял форму — потому что в форме было ходить не безопасно. 

Когда через несколько дней Маринченко вернулся на службу, он увидел, что его ящик с экипировкой взломали. Исчезла форма, наколенники, налокотники, но карточки-заместители на оружие остались. Маринченко сообщил об этом дежурному и комзводу, те обещали разобраться. Но так и не сделали этого.

Когда Маринченко пришел получать оружие, ему выдали только пистолет. Автомата на месте не было. 

«Я понял, что его получили другие подразделения, я не переживал, — сказал суду Маринченко. — Нет так нет. Вернулся в роту, сообщил командиру взвода. Он сказал: «Понятно, этот вопрос я подниму. Разберемся». Этот вопрос разбирался и решался месяцами. Потом началась АТО. У нас уже другие задания, выезды. Я спросил комзвода, а куда мне деть заместитель? Если я его положу, возможно кто-то по нему получит оружие. Он сказал нет, отдать старшине роты или дежурному по роте, чтобы его уничтожили. Уничтожали у нас просто — брали ножницы и резали на кусочки. Я отдал, его уничтожили». 

На этом Маринченко закончил свой рассказ. 

Показания Сергея Тамтуры

Сергей Тамтура начал издалека — с событий 3 ноября 2013 года.

Сергей Тамтура на заседании в Святошинском райсуде Киева 18 мая 2022 Фото: Татьяна Козак, Ґрати

На тот момент он был на должности милиционера-снайпера второго штурмового взвода, роты спецназначения полка милиции «Беркут». Подразделение, в котором служил Тамтура, как и весь полк, регулярно привлекали на массовые мероприятия — «события, связанные с евроинтеграцией».

«Наша рота непосредственно в те, более спокойные времена, привлекалась в резерв. С резерва, как правило, не выходили. Охраняли здание МВД, Кабмин и просто находились для поддержки в некоторых локациях», — объяснил он свою задачу. 

Протесты на Майдане начались мирно 21 ноября 2013 года. Но уже 30 ноября сотрудники киевского «Беркута» устроили разгон с избиением протестующих. С тех пор насилие со стороны правоохранителей нарастало, протестующие стали защищаться и сопротивляться ему. 

19 января 2014 года Тамтуру, по его словам, впервые задействовали для оперативной задачи. Тогда же он получил ранение. 

«Кровавые водокрещи». 6 приговоров на 240 потерпевших — итоги боев на Грушевского шесть лет спустя

В тот день участники протестов на Майдане, возмущенные принятием «диктаторских законов», начали наступление на Верховную Раду и столкнулись с силовиками на улице Грушевского. «Беркут» в ответ стрелял резиновыми пулями, свето-шумовыми гранатами, протестующих поливали из брандспойтов. В результате боев погибло четверо участников Евромайдана. 

Дмитрий Садовник определил группу из семи или восьми человек, среди них, в том числе, был и Тамтура, и поставил задачу выдвинуться на передовую позицию возле стадиона имени Лобановского, и отсоединить металлический трос, которым протестующие пытались оттянуть сгоревший автобус. За ним прятались военнослужащие Внутренних войск. 

«Когда мы группой отправились туда, — рассказывал в суде Тамтура. — Попали под шквал камней, коктейлей Молотова, салютов, фейерверков. Я получил закрытую черепно-мозговую травму головы, ушиб шейного участка позвоночника, ожоги глаз, слизистой. В меня попал коктейль Молотова, повредил форму. Нанес вред здоровью». 

В тот же день Тамтура попал в госпиталь МВД, где пробыл на стационаре две недели. После выписки его уже не привлекали к охране общественного порядка, но он охранял территорию подразделения. Штаб и общежитие «Беркута» периодически пикетировали протестующие в знак протеста против действий силовиков на Майдане. 

Тамтура назвал митинги «всем известные попытки атаковать подразделение». 

17 февраля вечером он узнал, что записан в суточную бронегруппу под командованием Виктора Мельника. В ее составе было семеро человек. Тамтура вспомнил, что среди них были Олег Кишкань, Сергей Шпилевый, Руслан Горбик. Остальных членов группы и водителя транспортера, на котором группа перемещалась по городу, он не смог назвать. 

Утром группа получала оружие. 

«Бронегруппа каждое утро вооружалась независимо от происходивших событий. Всегда получала оружие, тяжелую амуницию, тяжелые бронежилеты, шлемы — все, что может понадобиться, потому что может быть резкий сигнал уезжать, группа должна быть готова к этим случаям», — объяснил суду Тамтура. 

Позже он добавил, что помимо штатного оружия, группа получала спецсредства. Мельник перед выездом дал приказ взять холостые патроны. Поэтому Тамтура кроме штатных патронов — 60 к автомату и 16 к пистолету — получил два магазина холостых.

«Этот тактико-специальный прием часто использовался бронегруппой при захвате преступников, — объяснил Тамтура. — Это оказывало очень хороший эффект на преступников, как светошумовой эффект, так и неожиданности при динамическом штурме. Всегда пользовались этим приемом. Такие патроны были не на балансе полка, а на балансе Дмитрия Садовника. Потому что сумка, в которой они постоянно находились, часто попадалась на глаза в комнате дежурного по роте».

По команде Мельника оружие занесли в транспортер. Одного человека назначили дежурным по охране оружия. После стандартного инструктажа на плацу, который провел командир полка Сергей Кусюк, бронегруппа вместе с остальным полком выдвинулись под Верховную Раду. 

Там Тамтура находился до темноты. Все время в «глубоком резерве».

«Оружие никому не показывали, оно всегда было в транспорте», — объяснил Тамтура.

Вечером Мельник распорядился переехать на улицу Институтскую, и транспортер бронегруппы вместе с еще одним автобусом поехал к Октябрьскому дворцу. Там группа провела всю ночь. Тамтура, в основном, сидел в автобусе, чтобы, по его словам, экономить силы. Больше суток беркутовцы находились в тяжелом снаряжении, и это их сильно утомляло. 19 января ближе к обеду Мельник скомандовал снять броню. Потом первый раз за все время в центре Киева смогли перекусить — кто-то принес колбасы. Для Тамтуры и бронегруппы до 20 февраля ничего не происходило. 

Утро этого дня он описывал так:

«Постоянно кто-то открывал дверь транспортера, закрывал. Я назад забрался, через всю амуницию, чтобы никто меня не доставал. И уже проснулся утром от толчка. Или движения транспорта. Оглянулся — в транспорте никого не было, только амуниция. И силуэты за окнами мелькали. Дверь, возле которой я находился, это задняя дверь микроавтобуса, она изнутри не отпиралась, только снаружи. Снаружи кто-то стоял, я видел по теням. Машина была грязная, тепло было внутри, только силуэт. Я постучал в окно, мне открыл дверь Сергей Шпилевой. Он сказал мне: ты еще не снаряжен, а там уже стреляют».

Не задавая вопросов, Тамтура начал натягивать амуницию. В это время, по его словам, бронегруппа выдвинулась в сторону Майдана. Чтобы сильно не отставать, он снаряжался по дороге, но скоро потерял сослуживцев из виду. Навстречу Тамтуре двигался транспорт, сотрудники Внутренних войск, другие беркутовцы. 

«Это было похоже на панический отход. Что давало возможность понять, что действительно ведется стрельба, агрессивные действия. Не просто так такое количество правоохранителей бежит от Майдана», — объяснил Тамтура. 

Сам он, наоборот, двигался в сторону Майдана, чтобы понять, что происходит. По дороге он встретил Олега Кишканя, замкомандира бронегруппы. Тот попросил Тамтуру принести его оружие Форт-500, которое оставил в транспорте. Он все сделал. Кишкань побежал вперед, к Майдану, а Тамтура пошел за ним.

«Я еще не мог после сна прийти в себя. И вообще не мог понять, что происходит», — сказал суду беркутовец.

Так он дошел до аллеи за зеленом забором. Тамтура остановился возле ступенек и хотел посмотреть, что происходит происходит. Он слышал стрельбу. 

«Сильно маячить мишенью не очень хотелось и не очень тактически правильно», — объяснил Тамтура. 

Выглянув, он ощутил взрыв в районе головы. По его предположению, это был салют или петарда. Его оглушило, Тамтура присел. Через несколько секунд его подхватили военнослужащие внутренних войск и завели за бетонную баррикаду. Там Тамтура присел в углу, а они побежали дальше. Со своего места, через проем в баррикаде, утверждал он в суде, ему было мало что видно. 

«Там стоял Камаз, возле него видел пулемет, короба видел, также какие-то сотрудники бегали через этот проем. Я обратил на него внимание, потому что такого пулемета в полку на вооружении не было в то время», — рассказал он.

Он также видел, как несли раненого милиционера — позже от Мельника Тамтура узнал, что это был погибший Николай Симисюк. 

Беркутовец рассказывал, что периодически проваливался в сон. Сквозь него слышал голос Дмитрия Садовника — возможно, из чьей-то радиостанции. Он якобы кричал на кого-то, чтобы спрятались и не вылазили. 

Через несколько часов к Тамтуре подошел командир третьего взвода Владимир Трепачев. 

«Посмотрел мне в глаза, скомандовал другим бойцам отвести меня к скорой. Перед этим скомандовал сдать оружие, кажется Горбику», — рассказывал Тамтура. 

После того как он снял амуницию и разоружился, его на БТРе доставили к карете скорой помощи. При этом Тамтура думал, что его отвели, а о БТРе узнал уже от сослуживцев потом. 

В скорой его осмотрела врач, вколола укол. Тамтура запомнил, что между ними произошел диалог. 

«Она говорила, что вот по телевизору говорят, что преступные приказы вам дают, как вы можете. Я тогда просто сказал: «Если бы мне такой приказ поступил, я бы его никогда не выполнял», — пересказал он суду разговор в скорой. 

После этого Тамтуру госпитализировали — в тот же госпиталь МВД. 

«И через день-два до меня дошли слухи, что госпиталь собираются брать штурмом «Правый сектор» или какие-то праворадикальные структуры, — продолжал он давать показания. — Что уже несколько сотрудников накивали пятками оттуда. Потому я не стал дождаться, как оно будет. Мне привезли гражданскую одежду, я переоделся. И покинул территорию госпиталя, отправился к месту регистрации — домой».

Форму, отметил Тамтура, он из больницы не забирал — во время госпитализации отдал ее на стирку. 

«На экспертизе находится форма, в которой я был 19 января при получении травмы, там есть четкие следы попадания в меня коктейля Молотова. Та форма, в которой я был 18-го, ее дальнейшую судьбу не знаю», — объяснил он. 

В подразделение Тамтура вернулся 8 марта. Ему не вернули карточки-заместители. Автомата его не было. Как ему сказали, часть оружия изъяла генпрокуратура. Поэтому он получил уже чужой автомат Калашникова, под роспись в журнале. Вместо пистолета Макарова — Форт-12. Тамтура заметил, что несмотря на то, что его должность была «снайпер», за ним не была закреплена снайперская винтовка.

Адвокат Игорь Варфоломеев (справа) показывает материалы дела стороне обвинения 18 мая 2022 Фото: Татьяна Козак, Ґрати

После того как Тамтура закончил излагать свою версию событий, судья Сергей Дячук задал ему несколько уточняющих вопросов. Он спросил о том, как появились желтые повязки. Именно такие были на бойцах в черной форме, которые стреляли в протестующих на Майдане. 

«Ночью с 19 на 20 навязали желтые повязки. На мне тоже была. Кто дал команду — не помню. Вообще это было для меня новинкой, когда увидел это за бетонной баррикадой», — ответил он. 

Была ли вся бронегруппа с такими повязками — он не смог сказать.

Тамтура также не смог назвать людей в черной форме с желтыми повязками, которые попали на видео в центре Киева утром 20 февраля. 

«Там были сотрудники нашего подразделения, роты, — сказал он. — Знаю из материалов дела, из видео, как погиб Николай Симисюк. Конкретно идентифицировать не могу, все были в форме. Только видео с человеком с дефектом руки, я не исключаю, что это может быть Садовник».

Тамтура еще раз заявил, что не видел, чтобы кто-то стрелял, а только слышал выстрелы.

После допроса в суде посмотрели видео следственного эксперимента с Сергеем Тамтурой, проведенного еще в апреле 2015 года. Прокуратура, настаивая на перекрестном допросе, указала на ряд несоответствий нынешних показаний и тех, что Тамтура дал во время следственного эксперимента. Суд, тем не менее, остался при своем мнении, что обвиняемый имеет право не говорить в суде, если не хочет. И предложил прокуратуре готовиться к дебатам.