«Труп в погребе гаражного кооператива, предварительно — отравление угарным газом», — зачитывает утреннее сообщение в полицию начальник следственного управления Сергей Болвинов.

Место происшествия — Северная Салтовка. Это окраина когда-то самого большого спального района в Харькове. Российская армия обстреливает этот район с первых дней полномасштабного вторжения. Снаряды попадают в многоэтажные панельные дома и неглубокие подвалы, где прячутся местные жители. Каждую смерть полицейские документируют как военное преступление.

Журналистка «Ґрат» поехала на Северную Салтовку вместе с Сергеем Болвиновым и его коллегами, следователями и криминалистами, чтобы рассказать Осторожно — в тексте есть описания и фотография, которые вы можете посчитать неприемлемыми. , как они работают в самом обстреливаемом районе Харькова.

В порядке

«Здесь жило больше 400 тысяч людей», — рассказывает начальник следственного управления Сергей Болвинов, когда мы заезжаем на Салтовку.

Район плотно застроен многоэтажными панельными домами, но жителей не видно. Многие уехали, а оставшиеся почти не выходят из подвалов. Да и незачем — магазины или разрушены, или закрыты.

«Как утром первого января», — шутит криминалист Богдан Бурбело.

На Северной Салтовке, окраине района, действует необычное скоростное ограничение. Здесь нужно двигаться как можно быстрее, от 80 километров в час.

«Внимание, обстрелы!» — написано на помятой машине, оставленной на дороге в качестве предупреждения.

Сгоревший рынок на Северной Салтовке, 6 мая 2022 года. Фото: Ганна Соколова, Ґрати

В этой части района не осталось целых домов. Разрушения разные — от треснувших окон до сквозных дыр в стенах. Мы останавливаемся возле многоэтажки, которую местные называют кукольным домом. Лицевые панельные стены рухнули, и квартиры теперь похожи на открытые коробки. Видно ковер на стене чьей-то гостинной и кастрюли в открытом холодильнике на кухне.

Соседний дом пострадал меньше — в нем только выбиты окна. Под подъездом — огромная воронка и поваленная береза. На крыльце стоит Владимир, пожилой мужчина в очках и наушниках, из которых доносится украинский телеэфир. На этой улице, в отличие от соседних, есть связь и интернет.

«Живы, побриты и хорошо пахнем. Все в порядке», — бодро говорит Владимир.

Во время обстрелов он прячется в подвале, где играет с соседями в нарды и шашки. Уезжать отсюда не хочет. На оба дома — а это восемь подъездов — остаются семеро жителей. Продукты и гигиену им привозят волонтеры.

Разрушенный дом на Северной Салтовке, 6 мая 2022 года. Фото: Ганна Соколова, Ґрати

Следователи опрашивают Владимира о разрушениях из-за обстрела накануне вечером и отмечают запах газа. Владимир уверяет, что все в порядке — все так же бодро. Но полицейские все же решают сообщить об утечке коммунальщикам — они сегодня же отключат газ. Света здесь нет уже больше двух месяцев. Вода еще есть.

Гости

В соседнем квартале нет ни газа, ни света, ни воды. Пахнет костром и едой.

«Хотите окрошки?» — спрашивает Зинаида, когда мы поворачиваем во двор, спрятанный за пышными деревьями.

Пожилая женщина сидит на стуле возле гриля, сделанного из кирпичей и решетки, снятой с холодильника. На крыльце — аккуратная стопка дров, заготовленных из поваленных деревьев. Дом изрешечен осколками, в некоторых стенах — огромные дыры.

Жительницы Северной Салтовки готовят еду на костре, 6 мая 2022 года. Фото: Ганна Соколова, Ґрати

Четверо пожилых женщин готовят здесь еду для жителей всего квартала. Продукты им привозят волонтеры. Воду набирают в колонке, ночуют в подвале, не снимая верхней одежды. Их квартиры в аварийном состоянии.

«Целый день у нас гости, — радостно говорит Ольга, которая сидит на лавочке напротив гриля. — Мы здесь нужны — мы кормим весь район».

На взрывы, которые постоянно доносятся с разной громкостью, никто не реагирует. Сирен здесь не слышно, а телефоны женщины изредка заряжают от генератора, который им одалживают военные.

«Не хотят ехать, — с пониманием говорит Болвинов, когда мы отходим от двора. — Это их земля, они здесь выросли».

Картошка

Гаражи в кооперативе, куда накануне вечером прилетел снаряд, покорежены. На земле разбросаны части снаряда, следователи пометили их как вещественные доказательства. Возле сгоревшего гаража, огражденного лентой, нервно курит Вита Власова. Тело ее отца только что достали из погреба в этом гараже. Мать тоже была там, но выжила — скорая отвезла ее в больницу.

Пожилая пара жила в соседнем доме. Когда российская армия обстреляла их дом, они переехали к друзьям в другой район. Но после того, как очередной снаряд ударил возле гаража, они решили забрать из погреба свои запасы — банки с консервацией и мешок картошки. Хотели отдать их дочери и внуку, которые остаются на Северной Салтовке.

Полицейские в гаражном кооперативе на Северной Салтовке, 6 мая. Фото: Ганна Соколова, Ґрати

«Мы долго кричали, что нам не нужна эта картошка», — вздыхает Вита.

«Я сам волонтер! Я бы привез им эту картошку!» — возмущается сын Влад, который суетится возле матери. На нем футболка с надписью «Русский военный корабль, иди нахуй».

Кроме запасов, в погребе были канистры с бензином. Из-за разрыва снаряда тара треснула, и топливо растеклось по полу. Для отравления пожилым людям хватило нескольких минут.

Осколки снарядов — вещественные доказательства, 6 мая 2022 года. Фото: Ганна Соколова, Ґрати

Следователи и криминалисты хотят отобрать образцы почвы в погребе, но Вита отговаривает их туда спускаться. Уверяет, что это опасно. Тогда Богдан Бурбело находит в гараже тяпку и ею поднимает почву из погреба.

На этом полевая работа окончена — других вызовов из этого района не поступало.

Плита

По дороге к машине встречаем мужчину, который буднично сообщает о трупе в соседнем подъезде.

Туда накануне вечером тоже прилетел снаряд. Он вошел глубоко в дом и разрушил одну из панельных плит. Она упала и придавила местного жителя, который в это время был на лестничной клетке.

Погибший во время обстрела Северной Салтовки, 6 мая 2022 года. Фото: Ганна Соколова, Ґрати

«Ну, я пойду?» — спрашивает мужчина, приведя нас на место. Он спускается вниз бодрой походкой. Под мышкой у него хлеб.

Неожиданно из-за перил верхнего этажа выглядывает мужчина постарше. Он называет имя и фамилию погибшего, говорит, что тот жил один.

— Вы здесь до сих пор живете? — удивляется замначальника следственного управления Дмитрий Сойма, который явно не ожидал увидеть здесь жильца.

— Та нет, просто зашел посмотреть, как там моя квартира, — добродушно отвечает мужчина.

Чтобы выйти из квартиры, ему приходится перелазить через плиту, которая накрыла тело соседа. Из-под нее видна только голова.

Следователи не могут осмотреть тело — из-за угрозы обвалов плиту должны поднять спасатели. Полицейские ждут их во дворе, усыпанном битым стеклом, по которому, громко мяукая, ходят брошенные коты.

Начальник следственного управления областной полиции Сергей Болвинов, 6 мая 2022 года. Фото: Ганна Соколова, Ґрати

«Это самое болючее место нашего города, — осматриваясь, говорит Болвинов. — С самого начала войны мы выезжаем на места, осматриваем их, фиксируем погибших и убытки. Собираем доказательную базу агрессии Российской Федерации».

По материалам полицейских Служба безопасности открывает дела о нарушении законов и обычаев войны Статья 438 Уголовного кодекса Украины . По словам Болвинова, в Харьковской области расследуют уже больше 1200 таких дел.

Пока ждем спасателей, взрывы раздаются все ближе и ближе.

«Такая работа — выезжаем на вызов и не знаем, не прилетит ли сюда», — спокойно реагирует Болвинов.

Когда на место прибывают спасатели, мы быстро — снова не меньше 80 километров в час — уезжаем из Северной Салтовки.