«Было страшно. Но там страшнее». Репортаж Татьяны Козак из Белогородки под Киевом, куда приходят эвакуационные конвои
Эвакуация из районов Киевской области, где идут бои, 13 марта 2022 года. Фото: Стас Юрченко, Ґрати
После того как мост в Ирпене подорвали украинские военные, чтобы защитить Киев от наступления российских войск, единственный автодорожный «зеленый коридор» стал проходить через Белогородку. По нескольку раз в день в город в 10 километрах от границы со столицей — района Борщаговки — съезжаются эвакуационные конвои. Они вывозят сотни людей из сел и городов на севере Киевской области, находящихся под обстрелами и занятых российскими войсками.
«Самое страшное было видеть детей»
На площади в Белогородке конвои с эвакуированными заботливо встречают местные волонтеры. Они организовали столы, чтобы кормить людей, которые неделями жили в холоде, без электричества и газа. На волонтерской кухне под открытым небом буржуйки беспрерывно греют чайники с чаем и чаны с едой. Рядом стоят пачки с бутилированной водой, которую тоже раздают людям.
— Кому макароны? Берите порцию макаронов! — зазывает к своему столу Люда. — Каша кукурузная, овсяная с мяском!
Пока автобусы с эвакуированными еще не прибыли, подходят поесть полицейские, спасатели, сотрудники Красного Креста. Люда щедро насыпает им в пластиковые тарелки.
— У нас все: и колбасы, и сосиски, сало, тушенка. И голубцы сейчас подогреваем, и картошку начистили!
Люда — жительница Белогородки, раньше работала начальницей производства на предприятии в Киеве, а после начала войны закатала рукава и кормит вместе с другими местными женщинами армию, тероборону, а с недавнего времени тех, кто эвакуируется из-под обстрелов.
Готовую еду привозят другие волонтеры. Здесь, в Белогородке, местные женщины нарезают и подогревают ее.
— Борщи-супы у нас нет возможности тут варить. Но мы стараемся все равно: варенички, макарончики, — объясняет Люда. — Девчата трудятся с утра до вечера, мы меняемся. Я уже не знаю, какой сегодня день недели.
Эвакуация из районов Киевской области, где идут бои, 13 марта 2022 года. Фото: Стас Юрченко, Ґрати
За эти дни она навидалась людей в разных состояниях. Рассказывает, иногда приезжают такие, что просят только чай: кушать не могут. А кто-то перебирает: вареников не надо, будем ждать пельменей.
— Cамое страшное было видеть детей, которые приезжают грязные, руки трясутся, и они говорят: а можно нам пирожок?
В небо взлетает стайка птиц.
— Птички полетели — значит, сейчас будет, — считывает знак Люда.
Через несколько секунд раздается громкий залп артиллерии — выход. Женщина реагирует спокойно, как и другие волонтерки, но тут же признается:
— Страшно бывает очень, — говорит. — В квартире трясет все, балкон ходит, диван скачет.
«Стали сюда ехать — ракета как загудит!»
— Спасибо, мы чайку попили, таблетку выпили, — благодарит волонтеров Владимир Андреевич. Сейчас он пенсионер, а когда-то, говорит, возглавлял промышленное объединение, отчеты в Москву возил.
Говоря «мы», он имеет в виду и свою жену, Веру, которая присела отдохнуть прямо на бордюре. Она разламывает и студит горячий пирожок, добытый для нее мужем. Сам Владимир Андреевич только попил чай, кушать отказался.
— Нам в Дмитровку привозили эти, пайки, — рассказывает Вера. — А ну его, бегать на марафоне в старости год. Я лучше картофеля с огорода отварю и поем, чем я буду за таким бегать.
Жалеет, что дома в погребе осталось консервации — на полгода! Но врачи запретили ей есть соленое и острое после того, как случился инфаркт.
— Вот с инфарктом слоняйся по этому… Чтобы им глаза вылезли! — ругается Вера на российских военных.
Дома у Веры и Владимира Андреевича — так они сами себя представили — уже давно нет света, газа и холодно. А сегодня ночью, перед отъездом, Вере не спалось из-за сильных обстрелов. Вставала, пила лекарства.
— Стали сюда ехать — ракета как загудит! А потом Градом: бух-бух-бух-бух. Бабы все головы прижали, в слезы. Автобус начало шатать! — рассказывает Владимир Андреевич о дороге в Белогородку.
Вчера, говорит, парень ехал на машине из Милой до Дмитровки. Так машина сгорела, а того в спину Градом. Выжил ли он — не знает.
Эвакуация из районов Киевской области, где идут бои, 13 марта 2022 года. Фото: Стас Юрченко, Ґрати
— Чтоб они повыздыхали, гады! В 21 столетии! Это же придурки! — всплакнула Вера.
— У нас в подъезде есть кацапка, — говорит Владимир Андреевич.
— Так я ей сегодня выдала! Тридцать лет сыны не были у матери! Что это за сыны! — подхватывает за ним жена, — Я говорю: какие сыны, такое и российское общество. У нас общество воспитывает президента. А там идиот попался, и общество такое.
Вера пророчит россиянам крах в Украине — это произойдет из-за их бездуховности. А потом подмигивает задорно и говорит:
— Если была бы моложе, пошла б в партизанский отряд! С собакой! Вылавливали бы отех всех…
Автобусы на железнодорожный вокзал оправляются без Владимира Андреевича и Веры. Они остаются тут ждать дочку на машине — поедут к ней, в Кагарлыцкий район к югу от столицы.
«55 танков! Ехали огородами»
Подъезжает новый конвой: около десяти автобусов — желтых, рейсовых — на окнах надпись «Школьный автобус». Открываются двери, выходят люди с измученными лицами. В первую очередь у них проверяет документы полиция. Уже после они отходят в сторонку со своими вещами и пытаются понять, что делать дальше.
— Так спешила, что документы забыла, только копии и все, — встревоженно роется в сумке Оля.
Рядом — коляска с грудничком, за ногу матери уцепился еще один малыш, постарше. Сын сильно боится обстрелов, и ради него Ольга с мужем выехали из родных Мыкуличей.
Виталик, муж, подходит после проверки документов.
— В Мыкуличах люди есть — нормально там все соображают, — рассказывает он возбужденно. — Но дело в том, что людей нужно не эвакуацией забирать, а из домов вытягивать. Потому что они боятся даже дойти до центра. Они отакот лупят!
Говорит, что в селе насчитал 55 танков.
— Ехали огородами. Оно отак, перед мордой проезжали! Им все равно!
Он с местными мужиками хотел сообщить об увиденном украинской армии, но телефоны к тому моменту разрядились, и зарядить уже было не от чего: ни электричества, ни генератора. Рассказывает, что к приезду русских готовились, но не ожидали, что пойдет колонна танков. Та самая, 65-километровая, которую запечатлел на фото с помощью спутников Maxar.
— Первый раз как через нас поехали, мы ж хотели хотя бы один «молотова» закинуть в спину. Стояли уже, целились, но тут я говорю: подожди, что-то не то! Я слышу, они туда поехали-поехали, и тут начинается — целая колонна идет! Ну, я сейчас бы кинул и сравнял с землею. Хорошо, что я так не поступил, потому что и хату б развалили. И людей…
Колонна с техникой застопорилась по дороге на Киев, в основном из-за проблем с логистикой — российские войска не смогли наладить снабжение топливом и провиантом.
— У меня мама на колхозе работает — коров доит, — говорит Ольга. — Там русские тоже стоят возле них. Молоко они берут на ферме, мамка рассказывала, давали мясо.
Мама захотела остаться в Мыкуличах. Там же и сестра Ольги, брат и кум.
«Мы думали, выдержим дома»
— Юра, я в Белогородке! — звонит знакомому Нина Михайловна, пожилая женщина. Она приехала из Немишаево. Власти долго не могли договориться о вывозе людей из этого поселка по «зеленому коридору». Первую попытку эвакуировать людей предприняли 11 марта, но ее сорвали россияне, не пустив конвой. На следующий день в Немишаево и Микуличи выехали 40 автобусов, которые забрали две тысячи человек.
Телефон Нины Михайловны давно разрядился, и женщина звонит по чужому. Номер телефона Юры записан на клочке бумаги. Такие бумажки есть у многих прибывших.
Дозвонившись и договорившись, что поедет на железнодорожный вокзал, она рассказывает, что сейчас происходит у нее дома.
— Что вам сказать: у нас и у соседей окно пробило, стену пробило в квартире. В подъезде у нас все окна повылетали. В комнате — семь градусов.
Если бы не соседка Надя с четвертого этажа, то Нина Михайловна не решилась бы эвакуироваться. Боялась идти на автобус из-за проблем с ногами — до остановки почти километр. Но та ее убедила попробовать.
Надя тоже выехала с семьей. Они стоят кружком неподалеку, едят горячую кашу и пьют чай.
— Мы думали, выдержим дома, — говорит она, — Дом же жалко покидать. С дырками, балкон разбитый, но он ж все равно есть.
— Очень у нас нехорошо, — вступает в разговор ее муж, — Много хат пожгли. Ездят как у себя дома. Сразу стреляют, дом поджигают. Боялись, наверное, что на них кто-то что-то кинет.
Нину особенно задело, что российские войска, когда заняли местный техникум, в котором работала ее подруга, разгромили учебные классы.
— Оно им надо?! Дети учатся! — громко возмущается она.
И вдруг переходит на полушепот:
— Больше всего злобствуют русские сопляки по 18 лет.
«Я говорю, Маш, надо идти»
— Я со Стеколки, с Бучи, — говорит Саша.
Она сторожит сумку подруги Маши, пока та ходит за едой. Саше 25 лет, у нее две косички, одета в кожаную куртку, и голос с хрипотцой. Как и у других эвакуированных, на руке повязана белая полоска ткани — так обозначают себя мирные граждане. Но и это не гарантирует безопасности. После того как российские военные заняли Бучу, убили более 60 человек. Местные смогли их похоронить только в братской могиле, возле церкви.
Саша и Маша пошли из Бучи пешком.
— Мы шли. Танки ехали, а мы руки поднимали. Российские военные сказали, что если едут танки, то вы их лучше не провоцируйте. Руки поднимайте вверх.
Последствия боев в Буче, 1 марта 2022 года. Фото: Стас Юрченко, Ґрати
По дороге, в Рубежовке, их приютили и рассказали, что будет эвакуация и Саша с Машей решили ее подождать.
— Мы плакали, когда увидели колонну. Она ехала, мы выбежали на дорогу и давай руками махать. Обрадовались, что нас заберут оттуда.
В Буче Саша жила в частном доме. Последние несколько недель не было ни тепла, ни газа, ни электричества. Еду готовили на костре. Мыться приходилось холодной водой.
Напротив дома стоял танк. У других россияне просто выбивали в доме калитку, заезжали во двор и выгоняли владельцев, дав на сборы только 10 минут.
— Было страшно. Но там страшнее: у нас в каждом дворе танк, очень много трупов у нас — гражданских. Уже даже никто не прибирает. Я говорю, Маш, надо идти. Мы пошли пешком.
Ее рассказ перебивает серия резких и громких выстрелов — рядом работает украинская артиллерия.
— Вот так меня не дергает уже. Там стремнее. Тут как-то так, и людей много…
Сашина бабушка решила остаться.
— А больше у меня никого тут и нету. Муж бывший успел вывезти ребенка еще до… А я — одна, взяла подругу и пошли.
Саша теперь хочет уехать подальше, желательно за границу. Но сначала в Киев, на железнодорожный вокзал, где будет решать, на какой поезд сесть.
«Думаешь, туда пустят — а назад?»
Эвакуация из районов Киевской области, где идут бои, 13 марта 2022 года. Фото: Стас Юрченко, Ґрати
За день эвакуировали 14 автобусов людей. За рулем — водители коммунального предприятия Киевпастранс. За день они могут делать несколько ходок мимо российских блокпостов. Несмотря на договоренности о прекращении огня на время работы «зеленого коридора», конвои могут обстреливать, и это все понимают.
Несколько водителей курит, пока люди выгружаются с автобусов. Один из них представляется Александром.
— В апреле, если доживем, будет 55, — полушутя говорит он.
Александр родом из Черкасской области, там сейчас вся его семья. С начала вторжения россиян домой не возвращался. Сначала на передовую повез бойцов и пробыл там трое суток. А потом его назначили вывозить людей.
Сегодня Александр забирал из дома престарелых в Гостомеле людей с инвалидностью. Сделал пока одну ходку.
— Думаешь, туда пустят — а назад, пустят или нет? — говорит он о поездках в районы под контролем россиян, — Но мы едем, куда нам деваться… А на передовых как стоять?
Вечером полиция сообщила, что вторая колонна с эвакуированными попала под минометный обстрел. Один водитель был ранен. Женщина, ехавшая вместе с мужем в составе конвоя на своей машине, погибла.
